Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо
Шрифт:
Лейтенант спросил:
— Вы Андреа Кастаньо? — и протянул мне заклеенный конверт. — Сенатор Этвуд просил передать вам это. Генерал Эспайат уполномочил меня выразить вам искреннее сожаление… за столь неприятный для нас инцидент. Генерал уверен, что в управлении с вами обращались с должным уважением.
Я подумал, что в конверте, наверно, лежат билеты на самолет.
— Поблагодарите генерала за внимание и скажите, что У меня нет претензий к оказанному мне здесь приему.
Полковник встал и быстро вышел из кабинета.
Майор
— Это была шутка, мистер Кастаньо, предупреждение; очень прошу вас так все и расценивать. Мы хотели немного вас припугнуть…
Потом он обратился к лейтенанту:
— Вам известно, каким образом генерал узнал о задержании профессора Кастельфранко и мистера Кастаньо?
— В моем присутствии ему сказал об этом мистер Этвуд. Генерал объяснил, что всему виной объявление чрезвычайного положения в столице: полицейские нервничают и склонны к проявлению излишней бдительности, так и совершаются ошибки.
Вошел полковник Аббес.
— Я приказал выпустить из камеры профессора Кастельфранко. Лейтенант, согласно письму генерала, вы отвезете его в посольство. Вы же, — обратился он ко мне, — можете уехать на своем «мерседесе», который пригнали сюда с Пласа-дель-Конгрессо. Куда вы направляетесь?
— Генерал решил, что Кастаньо может ехать куда ему угодно, — сказал майор Паулино, — и я за это отвечаю. Я вам выдам ночной пропуск, действительный только на сегодня. До семи утра объявлен комендантский час, и, если вас арестуют на улице, я не оберусь неприятностей.
Он сел, заполнил какой-то бланк и подал мне его вместе с паспортом.
Полковник подошел к телефону, набрал номер.
— Посольство? Попросите генерала Эспайата. Говорит полковник Аббес. Аббес! — нетерпеливо закричал он: — Полковник. По срочному делу.
Он в бешенстве посмотрел на меня.
— Надеюсь, вы все-таки останетесь под нашей охраной. Я вот только сообщу генералу о некоторых деталях, булавках с ядом и нескольких убийствах…
Прижав трубку к уху, он прислушался. Адъютант усмехнулся. Майор спросил:
— Ну, что?
Полковник повесил трубку.
— Генерал велел передать, что ждет меня завтра в одиннадцать, — ответил Аббес. И, обратившись ко мне, добавил: — Можете идти. Я не прощаюсь, мы еще увидимся. Уезжайте отсюда побыстрее. — И проворчал себе под нос: — Ну и ночка, ну и ночка…
Усмехающийся полицейский, поторапливаемый Аббесом, вывел меня на улицу. Адъютант, спустившийся вместе со мной, остался ждать Кастельфранко возле караульного помещения.
Мой «мерседес» стоял неподалеку. Я проехал несколько десятков метров. На канализационной решетке кузов немного тряхнуло, и я услышал звон жести — так мог стучать только неплотно закрытый капот.
Я остановил машину, поднял капот и направил на мотор рефлектор. К радиатору был прикреплен цилиндр сантиметров двадцать длиной, запаянный с обеих сторон; от него к аккумулятору тянулся изолированный провод. Я услышал
Теперь я понял, зачем Аббес выходил из кабинета. Часовой механизм, очевидно, должен был сработать через десять-пятнадцать минут, чтобы взрыв произошел по дороге в гостиницу. Но, к счастью, «пиротехник» Аббеса в спешке небрежно захлопнул капот.
Задним ходом я вернулся к управлению и вылез, оставив машину с невыключенным мотором рядом с другими автомобилями. Если Аббес так любит взрывы, пусть грохнет у него под окном. И тут я заметил выходящего из дверей управления адъютанта генерала Эспайата в сопровождении седого, громко выражающего свое возмущение мужчины. Они сели в лимузин с военным флажком на крыле. Я подбежал и открыл переднюю дверцу.
— Подвезите меня, пожалуйста, в гостиницу «Космос», — сказал я.
— А где ваш автомобиль? — спросил адъютант.
— Я никак не могу завести мотор. Машина может остаться здесь до завтра, а я мечтаю только об одном — хорошенько выспаться. Ну как, поехали?
Я повернулся к профессору.
— Разрешите представиться, Андреа Кастаньо. Я приготовил снаряжение для вашей экспедиции. Все вместе со списком в посольстве.
— Как, эти идиоты и вас тоже сцапали? Вот болваны, вот дураки!
— Поскольку они вас подозревали, пришлось и меня арестовать, как вашего сотрудника.
— В таком случае прошу прощения. Но я могу вам гарантировать — они дешево не отделаются.
Не успели мы проехать и нескольких сот метров, как воздух задрожал от сильного взрыва. В пустом спящем городе он прозвучал так, будто разорвалась многотонная бомба.
— В чем дело, черт побери?! — воскликнул адъютант.
— Что это было? — спросил Кастельфранко. — Прекрасно же меня здесь встречают!
— Вот именно, профессор, — сказал я, прикидывая, сколько еще машин взлетело в воздух вместе с моим «мерседесом» и на какую высоту. Взрывчатки для меня они явно не пожалели.
Возле гостиницы, попрощавшись с профессором и адъютантом, я вылез из машины.
Миновав главный вход, я прошел под боковой колоннадой в гараж. Сторож спал. Я разбудил его, сказав, что мне нужен «форд»; у меня с собой была выписанная раньше карточка на этот автомобиль.
Сторож удивился.
— Пресвятая Мария и Иисус Назарейский! В такое-то время? Да ведь ходить и ездить до семи утра запрещено.
Я показал ему ночной пропуск. Он поглядел на подпись майора Паулино.
— Я не знал, что вы из полиции… Пожалуйста, машина в порядке, вот только проверю бензин…
Я протянул сторожу двадцать песо — сумму его еженедельного заработка. Обогнув здание, я оставил «форд» в боковой улице Ла-Пас возле стоянки такси и вернулся в гостиницу.
Войдя в комнату, я увидел дрожащую Гарриэт с револьвером в руке; Эскудеро спал, скорчившись в кресле.
— Майк, — тихо сказала она, — Майк… Я страшно боялась, я думала, ты не вернешься…