ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА
Шрифт:
И он очень интересуется, где он и что с ним случилось...
– Сейчас буду, - сказал я и отключил телефон.
– Лучший способ заставить тебя немедленно приехать - это сказать, что Сидорову стало совсем плохо. Или сказать, что он
пришел в себя. Первое или второе?
– Анна даже не повернула голову в мою сторону.
– Второе, - признался я.
– Ты думаешь, что это ловушка? Что Сидоров на самом
Гиви Хромого? Или те, кто организовывал налет?
– Или те и другие вместе.
Я взял «люгер» и заткнул его за пояс.
– Разумный жест, - оценила Анна.
Часть третья
Кто есть кто
Глава 1
Что-то не было во мне душевного спокойствия в те минуты, когда я и Анна шли от больничной ограды к дверям корпуса,
где заправлял делами Матвей Александрович. Что-то меня беспокоило. То ли «люгер» натирал мне живот. То ли я
нервничал по поводу перспективы получить пулю в спину от затаившихся в засаде бандитов.
Я расстегнул плащ и держал ладони у пояса, чтобы успеть выхватить пистолет до того, как это действие окажется
бессмысленным. Анна посмотрела на меня и неодобрительно хмыкнула.
– Со стороны может показаться, что у тебя чешется в одном месте, - заметила она.
– Веди себя прилично.
– У меня чешется между лопаток, - сообщил я, озабоченно посматривая по сторонам.
– Как бы не шарахнули меня в
спину... Или ты скажешь, чтобы я и это не принимал близко к сердцу?
– Я просто высказала предположение. Нас может ждать засада. А может и не ждать. Всегда лучше настраиваться на
худшее, а потом обмануться в ожиданиях.
Так она рассуждала. Мы шли по асфальтовой дорожке к крыльцу, вокруг располагалось то, что летом могло называться
садом, а сейчас было скопищем жутковатых в своей безжизненности древесных стволов, выраставших из черной влажной
грязи и простиравших корявые ветки, словно пытаясь зацепить и расцарапать что-то живое и потому враждебное. Я
раздраженно отпихнул ветвь липы, брошенную порывом ветра мне в лицо. Анна не обращала на происки измерзшейся и
вынужденной обнажиться природы никакого внимания.
Я вытер о ступеньки грязные подошвы ботинок и сказал не слишком уверенно:
– Ты перестраховалась, дорогая.
– Что мешает им подстерегать
– был ответ.
– Я-то думал, ты меня успокоишь.
– А тебе не стоит успокаиваться. Тебе стоит постоянно быть начеку, - заявила Анна и нажала кнопку звонка. Моя рука
снова оказалась на уровне брючного ремня. Но я сдержался и не стал стрелять в санитара, открывшего нам дверь.
– К Матвею Александровичу, - сказал я, и эти волшебные слова дали нам возможность проникнуть в глубины корпуса.
Матвей Александрович был радушен. Он повел нас по коридору, без конца повторяя: «Как вам повезло!» - и без конца
оглядываясь на Анну, которая кокетливо улыбалась доктору. Не иначе, собиралась подстроить какую-то пакость.
У дверей сидоровской палаты Матвей Александрович остановился, расплылся в широкой улыбке и распахнул перед нами
дверь.
– Прошу!
– гордо произнес он, и мы вошли.
– Не буду вам мешать, - сказал он, адресуясь к нашим спинам.
– Когда
понадоблюсь, вы меня найдете...
Анна закрыла дверь и встала рядом, прислушиваясь к звукам в коридоре.
– Он на самом деле ушел, - удивленно заметила она, будто ожидала от доктора подвоха.
Я подошел к кровати и кивнул Сидорову, который следил за моим приближением из-под полуприкрытых век.
– Здорово, налетчик, - сказал я, пододвинул белый табурет поближе к изголовью и сел. Потом вытащил из-за пояса
пистолет и положил на тумбочку рядом с собой.
– Это... что?
– прошептал Сидоров.
– Это мера предосторожности, - пояснил я.
– Ты теперь популярный человек. Многие мечтают с тобой познакомиться. Но
не все - с бескорыстными целями. Я собираюсь отпугивать таких гадов выстрелами в воздух.
– Ты уверен, что именно так следует беседовать с тяжело больными?
– поинтересовалась Анна.
– Ты его насмерть
перепугаешь.
– А что же мне, сказки рассказывать?
– возмутился я.
– Особенно после всей той каши, которую он заварил! Весь город на
уши поставил!
– Это... все... я?
– поднял брови Сидоров.
– Ну не я же. Ладно.
– Я знал, что Анна права.
– Не переживай. Все в порядке. У тебя теперь есть вооруженная охрана.
Лучшая из всех возможных.