Последняя охота
Шрифт:
Остальную часть наследства получало неизвестное мне общество поэтов. Причем дар им оформлялся анонимно. Вряд ли нищие поэты знали о столь щедром подношении, а посему я со спокойной душой вычеркнула их из списка подозреваемых.
Но зачем Беловицкой деньги племянницы, ведь у нее и своих полно? С этим вопросом я покинула «Милости просим». Жаль, но предоставлять мне сведения о состоянии финансовых дел Беловицкой Корней Иванович был не уполномочен. Он ничего об этом не знал. Впрочем, Родион же этим занимается!
А девушку нужно было найти срочно.
«Все
Юлия ошарашенно взирала на разрушения, боясь спустить ноги с кровати. Обуви у нее не было, кроме тех шлепок, которые находились сейчас неизвестно где. «Хотя нет, – подумала Юля, заглянув под кровать, – известно – вон они плавают».
Вокруг кровати, на которой лежала девушка, сжавшись в комок под слегка влажным тулупом, тихо плескалась вода, держа на своей поверхности мелкие предметы, которые не были ни к чему прикреплены.
«Боже, – размышляла Юля, – что здесь произошло? Всемирный потоп? Ливень? Ураган? Но что бы это ни было, оно выгнало отсюда всех и вся. А я почему-то осталась».
Из треснувшего окна подул легкий ветер, и девушку сотрясла крупная дрожь. Юля вдруг явственно ощутила, как замерзла. Тяжелый тулуп, впитавший в себя влагу из воздуха, тепла не прибавлял, к тому же дурно пах, поэтому Юлия с гримасой отвращения скинула его с себя, хотя тут же пожалела об этом. Но все равно подавила в себе желание снова забраться под эту сырую тяжесть, которая пусть и не давала тепла, но помогала его накапливать.
«Надо выбираться!» – решила Юлия.
В желудке чувствовалась пугающая пустота, и девушка с ужасом вспомнила, что не ела уже несколько дней. В больнице ее последние дни держали на внутривенном питании, потом дали выпить немного вроде бы питательной, но ужасно невкусной гадости, и с тех пор – ни крошки, ни капли, ни кусочка во рту не было. Появилось сомнение в том, что она сможет сделать хотя бы шаг.
Юлия набралась храбрости и, взвизгнув от отвращения, опустила ногу в ледяную воду. Вторую опускать не хотелось, но пришлось. Высоко поднимая ноги и придерживая полы халата, Юлия скачками вспугнутой антилопы мигом добралась до дверного проема и, дрожа от холода, забралась на какую-то трибуну.
Сверху капала вода. Фреска была невозвратно испорчена. Юлия огляделась в поисках чего-нибудь полезного в ее нынешнем положении. Итак, что тут есть? Что-то темное в углу – это, должно быть, какая-то мебель. Возможно, шкаф. Жаль, свет нельзя включить. Да и неизвестно, где здесь может находиться выключатель.
Хотя включать свет в такой сырости – чистое самоубийство. Юлия живо представила себе яркие искры, сыплющиеся ей на голову оттуда, где находится рваная электропроводка.
Девушка пришла в ужас от собственного богатого воображения и отказалась от мысли осветить темное помещение.
Внезапно в оглушительной тишине Юлия услышала чавкающие звуки. Кто-то шел, тихо хлюпая грязью. Девушка сжалась в комок, стараясь не дышать. Хороший или опасный человек идет?
Шаги приближались. Поверхность воды вдруг ярко отразила скользнувший по ней луч фонарика.
– Э-эй! Тут есть кто-нибудь? – Прозвучавший в тишине мужской голос вырвал Юлю из лап холодного оцепенения. Она вздрогнула и поспешно закричала:
– Эй! Я тут! Тут, в углу!
Фонарик дернулся в Юлину сторону, и девушка на несколько секунд ослепла. Мужчину она, естественно, не разглядела. Но что-то подсказывало ей, что мужчина – славянин, ему где-то за сорок, у него был приятный голос, немножко хриплый. «Наверное, он много курит», – подумала Юля.
Неизвестный опустил фонарик, освещая только воду, за что Юля была ему признательна – уж очень болели глаза от этой внезапной вспышки. Мужчина подошел к сооружению, на котором устроилась девушка, и посветил в сторону, стараясь, чтобы яркий электрический свет не слепил ей глаза.
– Юля? – спросил он.
– Да, – недоумевая, откуда он может знать ее имя, ответила девушка.
Мужчина облегченно вздохнул:
– Ну слава богу, я вас нашел! Столько сил потратил! Но почему-то я был уверен, что вы здесь.
– А кто вы? – осторожно спросила девушка, внутренне готовясь к самому худшему. Отчего-то не вызвал у нее доверия человек, вдруг так неожиданно появившийся среди ночи в этой промозглой дыре и заранее знавший, что найдет ее здесь.
– Я от ваших родственников, – сообщил мужчина и дотронулся до ее голой ладошки. Рука у него была большая и очень теплая, но Юлия сразу же отшатнулась.
– От родственников?! – Вопль неожиданно получился слишком громким. В пустом помещении родилось и умерло эхо.
Мужчина застыл.
– Да, – осторожно ответил он, – они переживают за вас и очень хотят, чтобы вы вернулись домой.
Юлия судорожно сглотнула.
– Э-э… – Она стала озираться по сторонам, прикидывая, куда бежать. Бежать было некуда, так что оставалось только сдаваться на милость победителя.
– Да вы не бойтесь, – убедительно сказал мужчина, – чего вы боитесь?
– Я… и не боюсь, – совладав с голосом, ответила Юлия. – С чего вы взяли, что я боюсь? Просто холодно. Просто я очень устала и очень замерзла. Но поверьте, я рада вас видеть. Рада, что хоть кто-то пришел спасать меня. – Юлия выдавала все это очень быстро, отстукивая зубами чечетку. В голове ее лихорадочно билась только одна мысль – бежать от этого странного дядьки! Родственники! Надо же, бред какой! Да у нее родственников – раз-два и обчелся! Тетя Лена да Аникеевы. Но Лариса, жена дяди, эта противная тетка, которая вечно одевается, будто ей не пятьдесят, а едва за двадцать пять, всегда ее терпеть не могла и никогда не называла Юлю племянницей. Только полупрезрительно – «милочка». Чтобы она беспокоилась и хотела ее возвращения домой? Да никогда!