Последняя осень для № 3
Шрифт:
Испуганный, умоляющий взгляд стоял в памяти, прожигал насквозь.
Неподалеку навзрыд плакала одна из впечатлительных женщин. Хныкали испуганные дети.
Парамедик, уложив своего коллегу на приготовленные ранее носилки, указав добровольно вызвавшимся туристам, куда их нести, тихо подошел к Олегу и тронул его за плечо.
– You did everything........ We did everything we could, – хрипло сказал он, пытаясь ободряюще похлопать Олега по плечу.
Сделал всё, что мог...... Разве всё? Это всё, что мы могли?! Самонадеянно
Я сдался. Струсил. Убил....... Я просто человек, слабый и растерянный. Я никому не могу помочь. Наверно, даже себе.
***
Парамедик подумал, вздохнул и стал рыться в своей походной аптечке, подыскивая подходящую для состояния Олега ампулу успокоительного.
И тут снова раздался гул. Протяжный и гораздо более сильный, чем Олег слышал в метро. Гул, рвущий барабанные перепонки.
Олег плотно закрыл ладонями уши, но помогло это слабо. Планета гудела. Казалось, она кричала, может, от боли, может, от отчаяния.
Гул все сильнее разрастался, и даже воздух вокруг становился плотнее и вибрировал, заставляя содрогаться каждую клетку тела человека.
Вдруг резко гул стих. И в туже секунду Олег увидел, как зашевелились, расширяясь, трещины на земле. Зашипели, быстро наполняясь грязной водой.
Инстинкт вновь активно заработал быстрее мыслей Олега. Он побежал, наплевав на всё, перепрыгивая рваные преграды на пути, резко меняя траекторию движения, избегая опасность.
Бежать, бежать отсюда, как можно быстрее и дальше.
В районе бывшего входа в метро образовалась огромная и нескончаемо глубокая воронка.
А трещины неумолимо ползли и росли. И вот уже рядом рухнул дом, осыпав Олега пылью вековой штукатурки. Мимо виска просвистел обломок кирпича, когда рухнул второй.
И Олег бежал, не зная, куда бежит, не слыша крики паники, плач, скрежет тормозов автомобилей, срывающихся в бездну вместе с людьми, не видя, как здания обрушиваются на людей.
Голова звенела пустотой. В бессвязных мыслях крутилось только: "Отче наш, спаси и сохрани....."
Больше ни о чем не думалось, да и не хотелось думать. Хотелось только надеяться и искренне верить. Верить, что можно выжить.
Олег не глядя бежал по улицам, перепрыгивая через расширяющиеся разломы, толкая таких же в панике бегущих людей.
Периодически путь преграждали обрушавшиеся стены домов. Он успевал каким-то чудом от них уворачиваться, не слушая крики боли тех, кого завалило.
Олег уже очень устал бежать, начал тяжело задыхаться, легкие разрывались от спазмов. Спотыкаясь, он остановился. Пелена паники накрыла глаза.
Он подумал, что так, наверно, чувствовали себя жители Помпеи в свой последний день. Но он не собирался разделить их участь.
Ему надо добраться до минимально разрушенной, устойчивой дороги, направленной в сторону аэропорта.
Он постарается улететь сейчас. Любым рейсом. Плевать на вещи, оставленные
***
Олег огляделся. Район, в котором он оказался, кажется, был намного дальше от центра. Здесь было меньше людей и меньше трещин, хотя они были шире. И, кажется, земля под ногами была устойчивее. Или казалась такой.
Рядом снова рухнул дом, заставив Олега закашляться от поднявшейся пыли. Совсем рядом вдруг заплакал ребенок.
Пыль рассеялась, и Олег увидел ребенка лет трёх, стоящего на краю разлома и крепкими кулачками сжимающего край женского платья. Ребенок ревел. Из-под завала торчал край платья и неестественно вывернутая женская нога в туфельке.
Олег подошел и попытался отодвинуть малыша от края глубокой расщелины, но ребенок вцепился в материнское платье и не хотел уходить.
От женщины, похоже, кроме ноги и юбки от платья ничего уже не осталось. Около расщелины валялись куски бывшего здания, похожие на обломки бетона, арматуры, кирпича и камня.
Возможно, старое здание как-нибудь укрепляли более современными материалами. Или Олегу так показалось, он не разбирался в архитектуре. Это и не важно. Важно то, что строительные материалы расчленили женщину и увлекли половину в разлом.
Ребенок плакал. Олег даже не обратил внимания, мальчик это или девочка. Какая разница? Маленький смертник, ревущий на опасном краю трещины и не собирающийся уходить.
Почва под ботинками Олега треснула и осыпалась в разлом, он еле успел отпрыгнуть.
Нервы сдали, Олег разозлился. Да и чёрт с тобой, маленький итальянский спиногрыз, хочешь, стой здесь и реви, проваливайся в разлом или пусть тебя спасают специально обученные Службы спасения, а я пошел.
И он действительно пошел, разозлившись на себя, разозлившись на ребенка, разозлившись на весь, проваливающийся в тартарары, город, на всё, что случилось за сегодняшний длинный день.
Олег устал, смертельно устал, отчаянная паника сменилась агрессивным бессильным пофигизмом из разряда "да плевать я хотел на всё, куда уж хуже, будь, что будет". Он уже не бежал, он устало, но твердо зашагал, чеканя шаг, наплевав на трещины и опасность провалиться.......
Но далеко уйти он так и не смог, вернулся. Осторожно ощупывая твердость земли шагами, приблизился к малышу, резко рванул край платья, оставив в кулачках ребенка большой кусок ткани, схватил его в охапку и, сгруппировавшись, быстро перепрыгнул через разлом.
Они с малышом упали на безопасное расстояние, заработали пару синяков и ушибов, но успели. В ту же секунду остатки здания с грохотом посыпались в провал.
Так, отлично, теперь у него на руках ревущий ребенок, и не известно, что делать. Не долго думая, Олег сфотографировал уцелевшую табличку с названием улицы и останки женщины, решив, что это может пригодиться для поисков родных ребенка.