Последняя осень
Шрифт:
В армию берут новобранцев. В связи с этим даже последний урок отменили. Дело в том, что в школе объявились два добровольца. Оська Шнейдерман из девятого класса подал заявление о желании досрочно пройти воинскую службу, а Николай Сеичук из десятого решил податься в летное училище.
Провожают новобранцев со всей торжественностью. В районном Доме культуры — он стоит как раз напротив школы — устроили торжественное заседание. Выступают ораторы, художественная самодеятельность. А возле клуба заливаются гармошки. Как танцевал в тот день Оська Шнейдерман! Никто и не подозревал, что в нем таились такие таланты. Школьники
Николай Сенчук, наоборот, держался тихо, незаметно. Это был стройный парень с копной светло-русых волос, голубыми, как майское небо, красивыми глазами. Трудно было предположить, что он решится поступать в летное училище. И тем не менее — решился! Как-то летом — ни слова не сказав товарищам — поехал, успешно прошел по конкурсу и вот теперь получил вызов.
Василь крайне удивлен этим случаем. Николай довольно часто приходил к Степану, иногда рассказывал веселые истории, но больше молчал и никогда ни с кем не вступал в споры. Казалось, только и думает об уроках. Николаю тяжело давался русский язык, и потому он любил вслух повторять исключения из правил: «яблонька, кухонька, деревенька…» Вот вам и «деревенька»!..
В восьмом классе математику повторяют, начиная с программы шестого класса. Теперь ее ведет Антонина Федосовна Белецкая, учительница толковая, властная, острая на язык. Она жена директора десятилетки — Николая Карловича, человека очень серьезного, сосредоточенного и в душе, кажется, мягче ее. Директор преподает биологию: с большой любовью рассказывает он о жизни туфелек, инфузорий, членистоногих, а теперь на уроках анатомии и физиологии, — о роли внутренних органов.
Антонина Федосовна тоже человек серьезный. Во всем требует аккуратности, даже мелочей не упускает. Не выучил правила, не знаешь формулы — садись, двойка!.. Она тонкий психолог и хорошо знает каждого своего ученика, интересуется его домашней жизнью, часто беседует с родителями. Во всяком случае, восьмому классу теперь за алгебру и геометрию тревожиться не придется… Тут уж невольно вспоминаются шестой и седьмой классы. Комедия была, а не учеба!.. Эти предметы вел высокий, худой, с длинным крючковатым носом учитель Мелешко. Ученики с первой минуты поняли, что за преподаватель перед ними.
Вместо того чтобы проверить по списку, кто присутствует в классе и кто отсутствует, Мелешко с вдумчивым видом вытащил из кармана ключ, зажал его в зубах и долго молча ходил по классу. Потом неожиданно выкрикнул:
— Кто знает формулу суммы квадрата, пусть выйдет к доске.
Охотников не нашлось, и тогда учитель сам написал формулу на доске. Снова повернулся к классу, сказал:
— Перепишите в тетради и чтоб как репу грызли!
На первой парте сидит второгодник Мирон Мацко, он никогда толком ничего не знает.
— Иди к доске, напиши формулу.
Мирон, прихватив тетрадь, направляется к доске и не спеша выводит формулу. Мелешко ставит ему «отлично». Класс замер от удивления. Мирону даже четверки ни разу ни один учитель не ставил.
С того дня все и пошло… Любой, кто хотел получить хорошую отметку, заранее готовил шпаргалку, поднимал руку, выходил к доске, отвечал и после этого недели две, а то и месяц за алгебру не брался.
Если материал попадается трудный, девчата втягивают Мелешку в какой-нибудь разговор, и он
В конце концов получилось скверно: выпускной седьмой класс, за исключением двух или трех человек, контрольную по алгебре провалил…
Слухи подтвердились: за обучение в старших классах надо платить. Деньги, заработанные Василем на костюм, пришлись, таким образом, весьма кстати. Плата за обучение установлена, кроме средних школ, также и в высших учебных заведениях — еще более высокая; стипендию будут получать только отличники.
Это нововведение сразу дало результаты. Из институтов Минска и Москвы возвратились несколько местечковцев, которые успели окончить по два и даже по три курса. Один из студентов получил в школе место физика, остальные устроились кто где.
Вечера стоят по-летнему теплые, тихие. Перед тем как разойтись после уроков по домам, друзья прогуливаются по улицам, наведываются в городок, на станцию.
Ребята никак не думали, что изучение немецкого языка пойдет так успешно. Уже прошли учебник пятого класса, а это более пятисот слов, которых они прежде не знали.
Теперь, когда значительно расширился словарный запас, освоение языка идет гораздо успешнее.
— Как по-немецки земля? — спрашивает Иван.
— Der Boden. — Степан уже и артикли запоминает.
— Можно сказать и «Land», — уточняет Василь.
— Land — страна, — возражает Степан.
— Загляни-ка в словарь! — Василь знает, что прав, потому что заранее посмотрел в словарь. — Только не для пятого класса. Land — значит страна, земля и даже село.
— Не очень-то хвались. Давай поначалу ликбез пройдем.
— Ну, а как будет вода? — продолжает спрашивать Иван.
— Wasser, — это мы еще в пятом классе запомнили.
— Небо?
— Himmel, — следует дружный ответ.
— Воздух?
Молчание. В текстах для пятого класса этого слова нет. Но не беда. Главное, чтоб желание было докопаться. Теперь уже хочется знать, как будет по-немецки рука, нога, голова, глаза, стол, Да и многое другое, с чем ежедневно приходится сталкиваться.
Прогулки по вечернему местечку совершаются, конечно, не только ради изучения языка. Жизнь идет своим порядком: на скамеечках сидят влюбленные парочки; в раскрытое окно видно, как молодая стройная женщина перед зеркалом расчесывает волосы; в соседнем доме, очевидно, семейное торжество — звучит песня про храброго атамана Стеньку Разина и персидскую княжну, которую он бросил в речные волны.
Василя в такие вечера захватывает какое-то особое чувство благодарности по отношению к друзьям, которые шагают с ним нога в ногу, делятся сокровенными тайнами, не брезгуют им, восьмиклассником. Грусть и радость живут в душе одновременно. Невольно хочется совершить что-нибудь необычное, что надолго запомнится, чем-нибудь удивить ребят, рассказать им что-то из ряда вон выходящее, куда-то пойти.
В переулке, выходящем на Железнодорожную улицу, снимает квартиру новая биологичка, которой Белецкий — директору тяжело вести все классы — уступил ботанику и зоологию. Она тоже оставила институт, без стипендии не смогла продолжать учебу.