Последняя песнь Акелы-2
Шрифт:
— Моя прошлый год леопарда била. Шибко хорошую деньгу шкурка стоит, да! Шибко хороший кошка, только шибко быстрый…
— А давай… в Преторию?..
— Ну и чего ты позабыла в той Претории, горе моё? — поморщился Алексей, замахнув очередную стопку. — Столько мест хороших вокруг, а ты как старый граммофон заладила: в Преторию да в Преторию…
— У меня там…дело, — пьяно икнула Полина и, настороженно оглянувшись по сторонам, перешла на заговорщицкий шепот. — Очень д-дельное дело. Вы-год-ное!
— Не делайте мне смешно, мадам! — всунулся в разговор Изя. — Ну, каких гешефтов может быть в Трансваале? Это конечно не мое дело, но там таки война и на ней таки убивают…
— Что ты сказал? —
— Я тебя умоляю, Алекс! — криво усмехнулся Изя, проворно разливая водку по стаканам. — Это таки уже не новость и за тот геволт имеют слов даже попугаи. Дядя Пауль шо-то не поделил с Империей и теперь буры не знают других забот, как за пострелять. Эти шлемазлы без второго слова зашли себе в Капскую колонию как будто так оно и надо и на минутку делают англичанам нехорошо.
— И ты хочешь, чтоб я туда без тебя… — шмыгнула Полина, нервно теребя прядь волос. — Там война, а я в одиночку… Ну хватит вредничать, пошли же уже вместе?! А?..
Не замечая ничего и никого вокруг, Алексей уставился на сидевшего напротив кафра, вот только видел отнюдь не скалящуюся в тридцать два зуба довольную физиономию, а сморщенное лицо старого кунгоси Итолунгу. Кто-то сбоку потянул его за рукав. Траппер очень медленно обернулся и застыл на месте. За столом, напротив, сидела Варенька, его Варенька. Девушка счастливо улыбалась и говорила, говорила, говорила, но что именно, Алексей разобрать не мог, потому что в ушах, подобно набату, раз за разом раздавался голос шамана: «…в Лулусквабале Матонга камень Луна искать хотела…старый Игнози из могила Куатаниме подняла, жить его заставила…твоя туда только с большая война прийти сможет…»
Звонкая оплеуха, прилетевшая откуда-то слева, рассеяла наваждение. Рядом суетился Изя, напротив, сверля его беспокойным взглядом, сидела Полина. Алексей с шумом втянул сквозь зубы воздух, судорожно выдохнул и слепо зашарил по столу в поисках стакана.
— Алекс! — заверещал Изя, видя, что друг очнулся. — Я таки умоляю, только не на стол!
— Леша! — озабоченно качнулась к нему Полина. — С тобой всё в порядке?
Ничего не говоря, Пелевин мрачно кивнул в ответ. Найдя пустой стакан и наполнив его водкой до краев, он отсалютовал кому-то невидимому и в три глотка выхлестал спиртное.
Видя, что траппер приходит в себя и взгляд его уже вполне адекватен, Полина облегченно вздохнула и тут же обиженно надула губки.
— А меня, кстати, вовсе даже не Варей зовут! — практически выкрикнула она в лицо Алексею. — А вовсе даже Поля! Вот!
— Я помню, — по-прежнему мрачно буркнул Алексей. — Прости, если обидел ненароком.
— Не обидел, — ворчливо пробубнила девушка, уткнувшись взглядом в пустой стакан. — Ну, если только самую капельку… — Немного помолчав, она все же не утерпела и выпалила, — а эта Варенька, она кто?
— Долгая история, — отмахнулся траппер и развернулся к Коули. — Изя! Тут еще наливают или что?
Девушка, следя напряженным взглядом, как русский и еврей совершенно одинаково выдохнув, цедят алкоголь, осторожно потянула траппера за рукав.
— Леша, а Леш! Так может, все же поедем вместе, а? Ну поехали-и-и…
— Я подумаю, — неохотно буркнул Пелевин, бросая псу очередную кость. — Я подумаю…
В дальнейшем веселье траппер участвовал неохотно. Развалившись на стуле, он безучастным взглядом следил за Изей, все время порывавшимся станцевать фрейлехс под аккомпанемент пьянького Вольдемара и притащившего громадный тамтам Батонги. Прихлебывая водку, словно воду, он равнодушно наблюдал как громадный Олунду, едва не раздавив спьяну Фею, баюкает довольную кошку на громадных ладонях и скармливает той какую-то зелень. Судя по запаху — листья бжеи [3] .
3
пахиподиум —
Наевшись травы, Фея некоторое время умильно улыбаясь, озиралась вокруг. Высмотрев Бирюша, она неловко спрыгнула на пол, и заплетающейся походкой пьянющего в хлам боцмана, направилась к собаке. Добравшись до пса, мирно грызущего кость, котенка вызывающе выгнула спину и, зафырчав что-то вроде «А ты кто такой!», дважды взмахнула когтями. С какой целью она это сделала, так и осталось неизвестным. Бирюш, не отрываясь от сочного мосла, небрежно придавил кошку свободной лапой и, не обращая на её возмущенный мяв ни малейшего внимания, продолжал трапезу. С громадным трудом выбравшись из-под тяжеленной лапы, кошка, истошно вопя о своих обидах, тут же рванула на кухню где и нашла тихую гавань на груди у тети Розы. Чуть позже туда же перебралась и Полина. Добрая женщина, прижав к необъятной груди двух, уставших от мужского бессердечия, девчонок, размеренно гладила их по головам и так же размеренно рассказывала историю, основания фактории.
— Ну, за то, шо Изя шлемазл вам скажет весь Гринвич! Ён уцепился за ту идэю, как Сёма Ротшильд за свой первый мильён и таки не мог спокойно спать! И шоб он подавился своим сном, так же ж нет! Этот по… нехороший человек таки строит из себя нового доктора Ливингстона и приходит до моего Абраши! Мой муж, пусть земля ему будет пухом, ён же ж святой жизни человек! Он же ж послушал того Изю и таки дал ему тех денег! Я сказала ему: Абрам! Изя таки наш родственник, но ты же ж отдаешь ему последнюю рубаху, а ён едет до дикой Африки! И слава Богу, если его съест крокодил, а если ён, не приведи Господь, разорится? Абраша, шоб ён в раю елеем подавился, назначил управляющего в наше поместье в Хэйтворде, сдал в аренду виллу в Кембридже и таки поехал сюдой вместе с Изей! Этот проходимец основал тут факторию и делал тут гешефт. Но шо бы ён тут делал, если бы сюдой не приехала я?! Стал бы кафром и бегал бы голым!
Спустя полчаса и еще одну бутылку, Каломи вдруг бухнулся лицом о стол и звучно захрапел. Не обращая внимания ни на спящего собутыльника, ни на секретничающих женщин, Алексей, Изя и Олунду задымили трубками, а присоединившийся к ним Вольдемар запыхтел невыносимо вонючей самокруткой, враз наполнив залу клубами дыма. Вот тут терпению тети Розы пришел предел, и она, не выбирая слов и выражений, предложила всей честной компании выметаться на улицу.
Уворачиваясь от тяжеленной сковороды, Изя и Олунду одновременно бросились к дверям, но столкнулись в проходе и рухнули на пол. Мчавшийся следом Вольдемар, попытался затормозить и, словно за якорь, ухватился за Батонгу. Вернее, за его пиджак. На полу оказались оба: и кафр, изумленно взиравший на оторванный рукав и тапер, безуспешно пытающийся спрятать обрывок ткани за спину.
— Сдаётся мне, что в окошко быстрее и безопаснее будет, — весело хмыкнул Пелевин, разглядывая мешанину на пороге таверны. — Поля! Ты со мной?
— Хоть на край света! — задорно рассмеялась девушка. — Боюсь, пока эти… — она кивнула в сторону чертыхающийся кучи тел, — распутаются, я состариться успею.
— Тебя подстраховать? — Алексей, перемахнув через оконный проем одним легким движением, заглянул в таверну. — Ты прыгай, а я, если что, подхвачу. Тут, в принципе, не высоко, но…
— Еще чего! — с негодованием отвергла предложение Поля. — Не первое окошко в моей жизни, и сдается, не последнее. Я, чтоб ты знал, целый год в пансионе мадам Сурье проучилась!