Последняя песнь Акелы-2
Шрифт:
Заметив, как лицо Изи расплывается в довольной усмешке, девушка язвительно хмыкнула.
— А чтоб колеса, напоминая нашему доброму хозяину о смазке, скрипели, их можно просто крутить. Думаю, такая задача под силу и мне. Тем более, что одну ночь без сна я легко выдержу, пока тебя черти невесть где носили, а на полгода вперед выспалась.
— Изя! Ну, шо ты пристал до этих детей, как царь Ирод до младенцев? — тетя Роза, высунувшись в окошко по пояс, взмахнула половником, словно кирасир палашом. — Если ты имеешь желаний удавиться за то масло, таки я дам тебе веревку! И пока ты, как последний поц, будешь
— И шо я слышу за платье? — удивленный Коули уставился на девушку, словно увидел ее впервые. — Азохен вей! Еще пара таких гешефтов и мы неторопливо пойдем себе по миру! Я таки люблю красоту, но не так шоб платить за неё бешеных денег из собственного кармана! Тетя Роза! Таки этот костюм, — Изя, не отрывая возмущенного взгляда от родственницы, махнул рукой в сторону Полины, — стоит немножко больше чем перстень царицы Савской! Нет, всё же меньше, но совсем на немножко! Старый Кацман шо таки стал эсквайр Кац, шил его для герцогини, нет, для самой… — палец оратора уставился в потолок, — ну почти, для самой. Шоб купить тот костюм я таки отдал последнюю рубаху и стал почти что нищий! А теперь я имею слов сказать, шо стал нищий уже без почти?!
— Изя! Не делайте мне смешно! — презрительно присвистнула тетя Роза. — Шобы делать таких гешефтов, таки надо иметь немножко мозгов! И кому ты имел продать таких вещей? Кафрам? До этого костюма не влезу даже я, не говоря за тех глупых коров с того Стомбвилля! Так шо не сыпь зазря голову пеплом, а отведи до конюшни бедных лошадок, они таки имеют желание за воду!
Алексей, проводив взглядом понурую фигуру торговца, весело хмыкнул, спрыгнул на землю и, отмахнувшись, от выпрыгнувшего следом Бирюша, протянул Полине запыленную коробку.
— Я тут тебе из города гостинца привез, — чуть смущенно пробормотал Пелевин и, приподняв крышку, продемонстрировал удивленной девушке два пирожных с кремом. — Ешь на здоровье. Хоть и тяжеловато было, но сберег и довез.
— Спа-си-и-ибо-о, — трагическим шепотом протянула девушка, рассматривая подарок. — Только не стоило мучиться, не ем я такое, фигуру берегу.
— И я такими яствами не питаюсь… — ошарашено пробормотал траппер, сдвигая шляпу на затылок. — Что ж теперь добрую еду выкидывать что ли?
— Зачем выкидывать, — явственно сглотнула слюну Полина и огорченно шмыгнула носом. — Собаке можно отдать…
Алексей зло катнул желваками и поставил коробку под нос Бирюшу. Не успел пес облизнуться, как в картонку бесшумной тенью скользнула Фея. Обалдевшая собака удивленно рыкнула, но было поздно: довольно урчащая кошечка, моментально позабыв про имидж, вгрызлась в угощение, стараясь слизать крем с обоих пирожных сразу. Через несколько минут облопавшаяся Фея, оставив Бирюшу пустые корзинки из подсохшего бисквита, развалилась в стороне и, чуть слышно мурлыча, принялась вылизывать перемазанные кремом лапки и пузико. Пес, заглотив в один момент остатки угощения, тяжко вздохнул и присоединился к подруге. Крем с шерсти, конечно, не такое лакомство, как пирожное, но все же лучше, чем ничего.
Полина и Пелевин, молча взиравшие на это представление, обменялись сердитыми
— …да и Бог с ним, с тем походом, — ворчал траппер, отрешенно болтая ложкой в тарелке. — С тем, что мне девчонку в Трансвааль тащить придется, я уж смирился давно. Но пирожные?! Я их с самого Стомбвилля пер! Мух отгонял, пыль рассеивал, ночью их Бирюш, слюной истекая, стерег! А она!?.. Я, мол, такое не ем! У-у-у, фифа!
— Я вас умоляю Алекс! — философски пожала плечами тетя Роза. — Ну шо ви хочите от маленькой девочки? Шобы она, завидев тех засохших пирожных, таки бросилась до вашей шеи или начала отплясывать фрейлехс? Таки я вам скажу, шо она не с Одессы и ничего за то не знает. У девочки таки есть мозгов и немножечко воспитания! Поля бережет фигуру и таки она правильно делает! Вот когда она таки родит вам пять-шесть детей, шо ви скажете за ту фигуру, когда станете рвать волосы за ту тростинку?
Услышав последнюю фразу, Пелевин, так и не донеся ложку до открытого рта, уставился на хозяйку.
— Алекс! У вас нет таких причин смотреть на меня как кролик на удава! — Возмущенно заявила тетя Роза, с размаху хлопнув широченной ладонью по спине замершего траппера. — Если ви подавились, так и скажите за то без второго слова, а не сорите на пол ложками! И не устраивайте геволт за те пирожные. Я таки имею слов за ту кондитерскую и того Манна и все они, прости Господи, не для приличных людей! Вечером я приготовлю рыбу-фиш… Ай! Азохен вэй! Я таки отберу у этого шлемазла Изи то американское молоко, шо умные евреи попрятали до банок, и галеты, и приготовлю такой торт-«термитник» шо ви проглотите не только пальцы, но и, не дай Бог такого разоренья, тарелку! А тот шлемазл Манн таки будет иметь причин удавиться от зависти!
Едва в воздухе прозвучало магическое слово «торт», на кухне почти одновременно материализовались Полина и Коули. И если девушка, стараясь не смотреть лишний раз в сторону траппера, принялась за обед, то Изя, выставив на стол бутылку виски, самым недвусмысленным образом, стал склонять Алексея к совместному распитию. Пелевин, поддерживаемый тетей Розой, пока держал оборону, но надолго ли хватит его упорства, не знал и сам. Изя, почувствовав неуверенность оппонента, усилил напор, и Бог весть, чем бы закончилось дело, если бы у входа не раздался грохот. Массивная дверь с противным треском врезалась в косяк и застыла, явив народу и миру крепыша шести футов ростом с очень бандитской на вид физиономией.
— Алекс! Ты таки имел желаний узнать за Моню Пельзельмана! — радостно всплеснул руками Коули. — Таки это ён пришел сюдой без шуму и пыли! Ну, почти без шуму! А видя его печальные глаза, я имею слов сказать за то, шо дорожной пыли в его карманах больше чем золотого песка!
Моня, обдав говоруна недружелюбным взглядом, с шумом брякнул свою амуницию на пол у входа, добрался до стола и, без лишних слов забрав у Коули бутылку, надолго присосался к горлышку. Частично утолив жажду, (бутылка опустела почти на треть!) гость откашлялся и начал рассказ о своем походе.