Последняя песня

Спаркс Николас

Ей вдруг показалось, что он пытается заигрывать с ней. Вот только почему? Она не в его вкусе, это сразу понятно, и, честно говоря, он тоже ей не слишком импонирует. Но сейчас еще очень рано, и у нее нет настроения гадать о причинах. Вместо этого она показала на его ношу, посчитав, что, возможно, лучше сразу при­ступить к делу:

— Как эта лента может отпугнуть енотов?

— Она и не отпугивает. Это для того, чтобы отметить гнездо. Я обмотаю лентой колышки, чтобы парни, которые придут ста­вить

клетку, знали, где его найти.

— Когда они поставят клетку?

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — Может, через пару дней.

Она вспомнила о страшно затекших конечностях, о ноющем теле и покачала головой:

— Нет. Это будет поздно. Позвони и объясни, что они прос­то обязаны защитить гнездо сегодня. Прошлой ночью я видела енота, бродившего неподалеку от гнезда.

— Правда видела?

— Скажи им, и все! Договорились?

— Как только закончу устанавливать колышки, обещаю, что позвоню.

Она недоверчиво прищурилась, посчитав, что он слишком легко согласился, но прежде чем успела что-то сказать, на заднем крыльце появился отец.

— Доброе утро, солнышко! — окликнул он. — Если ты голод­на, у меня готовится завтрак.

Уилл перевел взгляд с Ронни на ее отца.

— Так ты живешь здесь?

Вместо ответа она отступила.

— Только обязательно скажи людям в «Аквариуме», хорошо?

Она направилась к дому и поднялась на крыльцо.

— Эй! — крикнул Уилл.

Ронни обернулась.

— Ты так и не сказала, как тебя зовут.

— Нет, и вряд ли скажу.

Она направилась к двери, понимая, что не должна огляды­ваться. Но все же не устояла.

Увидев, что он вскинул брови, она мысленно выругала себя, но обрадовалась, что не назвала своего имени.

***

Когда она вошла, отец колдовал над сковородкой, помеши­вая еду лопаткой. На стойке лежал пакет с тортильями, и Ронни должна была признать, что аромат стряпни просто умопомрачи­тельный. Кроме того, она со вчерашнего дня ничего не ела.

— Привет! — воскликнул отец. — С кем ты разговаривала?

— С каким-то парнем из «Аквариума». Его прислали, чтобы отметить гнездо. Что ты готовишь?

— Вегетарианские буррито для завтрака.

— Шутишь?

— Рис, бобы и тофу. И все завернуто в тортильи. Надеюсь, тебе понравится. Я нашел рецепт в Интернете, так что за вкус не ручаюсь.

— Уверена, что вкус волшебный, — кивнула Ронни, помя­лась, но решила покончить с неприятным делом. — Ты уже го­ворил с ма?

Отец покачал головой:

— Нет еще. Но утром я потолковал с Питом. Он сказал, что еще не успел поговорить с владелицей. Ее нет в городе.

— Ее?

— Похоже, тот длинноволосый парень ее племянник. Но Пит говорит, что прекрасно знает хозяйку.

— Вот как, — промямлила она, гадая, какое это имеет

зна­чение.

Отец постучал лопаткой по сковороде.

— Так или иначе, я отложил разговор с мамой, пока не буду знать подробностей. Не стоит зря ее беспокоить.

— Хочешь сказать, что ей знать не обязательно?

— Если только сама не попросишь ей позвонить.

— Нет, все в порядке, — поспешно заверила она. — Ты прав: лучше подождать.

— Конечно, — согласился он и, помешав в сковороде вкуснятину в последний раз, выключил плиту. — Почти готово. Ты голодна?

— Умираю с голоду, — призналась она.

Отец взял тортилыо, положил на нее начинку и завернул.

— Довольно?

— Даже много, — отмахнулась она.

— Хочешь кофе? Сейчас будет готов.

Он протянул ей чашку.

— Джона упомянул, что иногда ты ходишь в «Старбакс», я и купил кофе этой марки. Пусть он не так хорош, как готовят в та­мошних кафе, но я сделал все, что мог.

Ронни уставилась в чашку:

— Почему ты все это делаешь для меня?

— А почему бы нет?

«Потому что я не слишком хорошо вела себя с тобой», — мог­ла бы сказать она. Но вместо этого пробормотала «спасибо», ду­мая, что они словно разыгрывают эпизод из «Сумеречной зоны», поскольку у отца, очевидно, начисто улетучились из памяти по­следние три года.

Она налила себе кофе и уселась за стол. Стив присоединил­ся к ней, поставил перед собой тарелку и стал сворачивать буррито.

— Как прошла ночь? Хорошо спала?

— Да, нормально. А вот пробуждение было нелегким.

— Я слишком поздно сообразил, что нужно было купить и надувной матрас.

— Да ничего! Но думаю, после завтрака я прилягу. Что-то я устала. Последние дни вставала на рассвете.

— Тогда, может, не стоит пить кофе?

— Какая разница? Поверь, я все равно отключусь.

В кухню вошел Джона в пижаме с трансформерами. Волосы торчали в разные стороны, и Ронни невольно улыбнулась.

— Доброе утро, Джона, — приветствовала она.

— А черепашки в порядке?

— Живы и здоровы.

— Хорошая работа, — одобрил Джона и, почесав спину, по­дошел к плите. — Что у нас на завтрак?

— Буррито, — ответил отец.

Джона с подозрением оглядел смесь в сковородке и тортильи на стойке.

— Только не говори, па, что перешел на сторону темных сил!

— Но это вкусно! — едва сдержал улыбку Стив.

— Тофу? Терпеть не могу!

Ронни засмеялась.

— Может, хочешь вместо этого поп-тарт?

Джона задумался, точно ожидая подвоха:

— С шоколадным молоком? Ронни глянула на отца.

— Его в холодильнике полно, — заверил он.

Она налила Джоне стакан и поставила на стол. Мальчик не двинулся с места.