Шрифт:
Л. Тейлор
Последняя роза
перевел с англ. А. Шаров
– Признавайтесь!
– рявкнул лейтенант Фаулер и поднялся, опершись о стол своими волосатыми ручищами. Он казался великаном рядом с хрупкой, испуганной и немолодой уже женщиной.
Альма проглотила слюну и покачала головой.
– Но я не убивала её, сэр. Я была её компаньонкой более двенадцати лет, счастливых лет. С чего бы мне вдруг убивать ее?
– Пятнадцать тысяч долларов - огромная сумма для человека в вашем положении. На работу в таком возрасте не возьмут, пенсия - крохи, сбережений никаких, - пробурчал
– Но я ничего не знала о деньгах, которые она мне оставила.
– Когда вы начали вести переписку хозяйки?
– После того, как с ней случился инсульт. Роза не могла держать перо, - тоненький голосок Альмы дрожал.
– Но читала и хорошо соображала. Вероятно, она составила завещание, когда к ней пришел мистер Муни.
– Полгода назад.
– А? Еще тогда?
– удивилась Альма.
– Если так, зачем мне было ждать так долго? Тем более что её характер портился день ото дня, и ладить с ней становилось все труднее. Поверьте, я говорю правду.
– С какой стати я должен вам верить?
– лейтенант насупился.
– Вам пришлось ухаживать за злобной старой ведьмой, и вы не выдержали её капризов. Вас следует арестовать за убийство Розы Райан, что я и сделаю. Он достал из кармана карточку и принялся монотонно читать что-то. Кажется, права задержанных. Альма поняла только одну фразу и ухватилась за нее.
– Я хочу позвонить мистеру Муни!
– Думаете, он поможет?
– сердито зыркнув на нее, спросил Фаулер.
– Конечно, - ответила Альма.
– К тому же, он - единственный знакомый мне адвокат.
Она сидела в холодной камере на краю узких нар, пытаясь согреть под мышками озябшие руки. Неожиданно появилась надзирательница и сообщила, что пришел мистер Муни. Альма встала, расправила юбку и последовала за тюремщицей в комнату для свиданий. В конце разделенного решеткой стола Альма увидела Муни. Благодаря темно-синему костюму и галстуку в тонкую полоску седовласый Муни выглядел очень представительно. Альма улыбнулась, но не своей обычной широкой улыбкой, а тусклой, соответствующей нынешнему положению, и села в другом конце стола.
– Что все это значит, Альма?
– спросил адвокат так, будто обращался к попавшему в беду ребенку.
Она попыталась объяснить, но лепетала что-то невразумительное и вскоре умолкла. Муни задал ей ещё несколько вопросов, и старушка, как могла, ответила на них. Вопросы были о том ужасном утре и вечере накануне. Потом адвокат погрузился в раздумья, устремив взор вдаль. Альма ждала, сцепив руки.
– Кажется, я понял, - сказал он, и женщина вздрогнула от неожиданности.
– Не волнуйтесь, Альма, я поговорю с лейтенантом Фаулером и попробую убедить его провести небольшое расследование.
– Он ухмыльнулся, обнажив белые искусственные зубы, обрамленные золотой каймой, потом встал, забрал свою записную книжку и вышел.
Пухленькая тюремщица отвела Альму в камеру. Только теперь задержанная нашла время внимательно и с глубоким неодобрением оглядеть свое новое пристанище и ложе. Она не сомневалась, что адвокат Муни быстро вызволит её отсюда.
Минуло два бесконечно долгих часа. Наконец, пришла тюремщица, звеня ключами.
– Держите, - она подала Альме её старое зеленое пальто.
Сердце
– Вы везете меня домой?
– ничего не понимая, спросила Альма.
– Да, но ненадолго, - ответил Фаулер.
– Мистер Муни хочет мне что-то показать. Знаете, мисс Уэстон, не так-то просто убедить меня, что все чисто, когда одна старушка умирает от передозировки снотворного, а другая, её компаньонка, наследует пятнадцать тысяч.
Вылезти из машины оказалось нелегко: мешали наручники и полицейский. Когда все гурьбой проходили мимо швейцара в шикарной ливрее цвета кофе с молоком, у Альмы запылали щеки. Вместо обычного дружелюбного приветствия, он отвернулся, сделав вид, будто не заметил её.
"Даже швейцар - и тот нос воротит", - подумала Альма и сжалась в комок. Ей и в голову не приходило, что она может попасть в такое ужасное положение! В лифте Альма больше всего боялась, чтобы в кабину не вошел кто-нибудь из соседей.
– Я слышал, Роза Райан была та ещё стерва, - заметил Фаулер.
– Мистер Фаулер, прошу вас выбирать выражения, говоря о покойной, холодно проговорил Муни.
– Тем более в присутствии дамы.
Лейтенант покосился на Альму.
– Я имел в виду, что ваша хозяйка была очень требовательной, вы были у неё на побегушках. Никаких тебе "пожалуйста" и "спасибо".
– Это неправда, - пробормотала Альма.
– Да, Роза была строгой. В бытность свою актрисой она привыкла ко всеобщему вниманию. Но была вежлива и "пожалуйста" говорила всегда.
– Вы просто душечка, Альма!
– смеясь, воскликнул Муни.
Квартира была опечатана полицией, о чем извещала записка на двери. Фаулер бесцеремонно сорвал её и открыл замок ключом, изъятым у Альмы несколькими часами ранее. В гостиной полицейский и Альма расположились на обитом бархатом диване, а Муни и Фаулер устроились в обтянутых шелком креслах.
– повторите все, что вы мне рассказали о вчерашнем дне, - велел Муни.
– Не волнуйтесь, если я буду время от времени прерывать вас вопросами. Начните с прихода почтальона.
– Хорошо.
– Прежде чем приступить к рассказу, Альма с ужасом посмотрела на рояль. Всего за сутки он покрылся толстым слоем пыли.
– Когда пришла почта, я отнесла её хозяйке, сама вскрыла конверты и подала ей. Разрезать конверты Роза не могла, но просматривать письма ей было нетрудно. Спустя несколько минут она позвала меня. Ее очень расстроило письмо от стряпчего из Орегона, в котором сообщалось о смерти старого друга Розы. Она долго плакала, бедняжка, и ничто не могло её развеселить.