Последняя седмица. Откровения позднего агностика
Шрифт:
Но не вышло, Лёшка ушел, не прощаясь, его уже не достать. Только потом, спустя некоторое время, до меня стало доходить, что ему человеку с большой долей врожденного тщеславия и благоприобретенной гордыни, на момент истечения срока служебных полномочий и заката чиновничьей карьеры, наверное, нечего было сказать. И может быть, на свидание со мной, как на свидание с безмятежной юностью, он шел как на страшный суд. Единственное, что мне удалось потом найти в публичном доступе, это короткая справка в Википедии. Она подтверждает, что тогда он говорил мне правду.
Алексей Алексеевич Воронцов, закончивший Кудиновский машиностроительный техникум, Всесоюзный заочный машиностроительный
Трудовую деятельность в те годы мы начинали рано – лет в пятнадцать, шестнадцать, подрабатывая на стройках или в совхозе во время каникул. Платили, конечно, мало, денег на гулянку не хватало, и чтобы их было побольше, шли на различные авантюры. Однажды летней ночью Лешка предложил наведаться в колхозный амбар, который располагался в храме Пресвятой Богородицы, чтобы вытащить оттуда пару мешков зерна. Их можно было продать местным хозяйкам на корм скоту или курам и получить за это гораздо больше, чем ты бы заработал на стройке того же свинарника. Будучи автором этой идеи, он взял на себя и разработку всей операции до мельчайших деталей.
По узкой лестнице мы поднимались на звонницу, а оттуда через пролом в крыше спускались на метров десять по веревке в придел святителя Николая Чудотворца, где и лежало смолоченное на деревенском току зерно. Оно поднималось сыпучим конусом, словно пирамида Хеопса, от пола к алтарю и отливало золотым блеском в призрачном свете Луны, светившей ярким отполированным диском сквозь щели и окна главной молельни. Под самым сводом хлопали крыльями летучие мыши, кричали совы. Со стен и потолка на нас, карабкающихся по зыбким склонам этой пирамиды, глядели святые угодники, и в их глазах, очерченных киноварью и сурьмой, мне грезился немой укор и строгая отеческая журьба. Ох, и натерпелись мы страху.
А что касается фотографии 73-летней давности, то у нее особая история. Она лишь подтверждает старую истину, что в этом мире нет ничего случайного, все мы жившие и сущие связаны одной тонкой нитью, а судьбы переплетены, как зигзаги и спирали хаоса в паттернах Демокрита, у которого даже отдельные атомы бессознательно искали и находили друг друга в Великой Пустоте. Опять какая-то мистика, черт возьми, снова являются ненужные аналогии, чувственные параллели и странные аллюзии.
Дядя Лёша, старший лейтенант Красной Армии снялся на фоне каких-то развалин. Так уж получилось, он не оставил ни координат, ни описания этого объекта в поверженном Берлине. Да, я его и не спрашивал, пока он был жив. Может, и говорил, но никто из нас тогда босоногих мальчишек и подростков, среди которых был и Лёшка Воронцов, ничего не запомнил.
Долгое время мы не знали точно, что именно изображено на снимке, какие фрагменты, какого здания. Поначалу думали, рейхстаг, но при внимательном рассмотрении, когда я уже стал ездить в Берлин и знакомиться с этим городом, что называется, вплотную, до меня дошло, что это совершенно иное место. Коллеги журналисты из немецких газет помогли решить головоломку, найти точный адрес.
Оказалось, снимок сделан у подножия разбитого Национального памятника кайзеру Вильгельму I, что находился на Дворцовой
В этом географическом центре Берлина хотели установить монумент Свободы и единства в честь объединения Германии после крушения Берлинской стены в 1989 году. Но в 2016 г. бундестаг принял решение воссоздать на левой стороне канала Купферграбен, возле бывшей Дворцовой площади историческую колоннаду, окружавшую памятник Вильгельму I, на ступеньках которого и фотографировались наши бойцы в мае 1945. Вот такая история.
Теперь эту фотографию мы считаем не только семейной реликвией, но и историческим документом. Почти по Евгению Аграновичу:
И глаза молодых солдат
С фотографий увядших глядят…
Этот взгляд, словно высший суд,
Для ребят, что сейчас растут.
Ее внесли в книгу памяти Бессмертного полка Москвы, открытую по инициативе столичного мэра. А символика в том, что и друга моего, умершего на День Победы, и дядю – старшего лейтенанта Красной Армии звали одинаково по имени-отчеству. Более того, позднее между двумя семействами обнаружили какие-то дальние родственные связи, что, впрочем, неудивительно для жителей одного не самого большого села обширной Московской губернии.
***
Книжку «Юрий Милославский» я впервые прочитал в классе пятом или шестом, не помню точно, и нашел ее не в сельской библиотеке, куда обычно ходили толпой, а у директора школы Пал Палыча, хранившего ее у себя в кабинете как святую реликвию. Попасть в кабинет директора можно было только, совершив какой-нибудь подвиг, или поступок, который завуч Наталья Ивановна расценила бы как святотатство и грубое нарушение школьной дисциплины.
На сей раз меня туда доставили как злоумышленника, который принес в класс рыжего голубя. На уроке немецкого он каким-то чудом вылез из полотняного мешка, вспорхнул и с размаху врезался в окно, до смерти напугав старую немку Алису Бертольдовну Шмидт. Она чуть не упала в обморок. Нечто подобное много лет спустя можно было увидеть в фильме Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника».
Что касается голубя, то с ним случилась вот какая оказия. Утром перед школой я вышел на террасу и услышал за окном громкое воркование, хлопанье крыльев. Там, на небольшой пристройке шла яростная драка голубей, которые обычно прилетали к нам кормиться и посидеть на заснеженном подоконнике. Одна пара была совсем ручная. Рыжий голубь настолько привык, что садился мне на руку и брал с ладони. А тут что-то пошло не так. Глянул вниз, там сизая голубка недвижно лежит на досках, а рядом идет суровая битва. Двое крупных самцов дерутся не на жизнь, а насмерть. Еще вчера голубка была жива, но я уже тогда заметил, что она не в себе, то и дело чихает, трясет головой. Видно, простудилась и заболела. Думал, поправится, но в стае, значит, решили по-другому.