Последняя тайна Египта
Шрифт:
– Светает. Сейчас ты увидишь все, что я собираюсь показать тебе, Дима, а потом решай сам. Отказаться никогда не поздно.
Он пожал плечами и снова уставился на пирамиду, фантастически красивую в свете утренней зари. Казалось, что ее вершина упирается в розовеющее румянцем небо, а поверхность постепенно сливается по цвету с песками пустыни. Воздействие этого зрелища на сознание невозможно было выразить словами. Желтые горы, возведенные силой человеческого духа посреди голого плато, потрясали своим величием. Какой поистине титанический труд понадобился, чтобы поднять к небу с помощью примитивных приспособлений неисчислимое количество камней и
Чем ближе они подходили к пирамиде Хеопса, тем сильнее становилось ощущение тайны. И какими же жалкими, мелочными, суетливыми и тщеславными выглядели люди на этом грандиозном фоне! Едва солнце поднялось над горизонтом, как из всех щелей, кибиток и драндулетов на свет божий выползли так называемые гиды, которые на деле оказались обычными попрошайками и вымогателями. Поскольку группы туристов пока не подъехали, весь этот крикливый и не слишком чистоплотный сброд набросился на наших героев. Они жестикулировали, щелкали языками, сверкали глазами и предлагали свои услуги до того навязчиво, что хотелось уступить, лишь бы тебя не дергали за одежду, не тормошили и не орали тебе на ухо всякие заманчивые предложения.
Один такой гид пытался усадить Норму на ишака, другой подталкивал Сабрину к опустившемуся на колени верблюду, третий беззастенчиво дергал фотокамеру Быкова, рассчитывая стащить ее под шумок. А на место событий уже спешили торговцы сувенирами, размахивающие пластмассовыми головами Нефертити и брелоками в виде священных жуков-скарабеев.
Конец этой вакханалии положила Сабрина, произнеся несколько резких, отрывистых фраз на местном наречии. Гиды и торгаши моментально отстали и бросились к очень кстати подъехавшему автобусу. Осада закончилась. Слегка растерзанные Быков и Норма пожелали знать, что сказала египтянам Сабрина. Она усмехнулась:
– Меня Петроу научил, что делать в таких случаях. Он сказал, что у меня достаточно восточная внешность, чтобы представляться работником муниципалитета. Я предложила каждому из них предъявить лицензию для регистрации.
Норма прыснула в кулак, а Быков спросил, кто такой Петроу.
– Начальник нашей экспедиции, – ответила Сабрина. – Профессор Серджио Петроу, лучший знаток Древнего Египта на земле.
– Серджио? Или Сергей?
– Сер-геу, – с усилием выговорила она. – Хм. Похоже на оригинал. Но мне удобнее называть его Серджио.
– А Петроу? – допытывался Быков. – Здесь, наверное, тоже не обошлось без твоей интерпретации? Держу пари, его настоящая фамилия – Петров!
– Возможно, – согласилась Сабрина. – Он, как и ты, русский. И тоже странствует по свету.
– Лишний повод остаться, – подзадорила Быкова Норма. – Вы ведь соотечественники.
Быков вспомнил о своем отказе и насупился.
– Соотечественники бывают разные, – буркнул он. – Мы сюда приехали вашего Петрова обсуждать или пирамиды смотреть?
Сабрина вытянула палец, указывая вверх.
– Хотела бы я завести вас туда, но сейчас подъем на пирамиды запрещен. А раньше проблем не было. Туристы забирались на самую вершину.
– Не так уж это сложно, – сказал Быков, оценивающе осматривая ступенчатые грани. – Камни сильно выступают и на вид шершавые. Я бы запросто поднялся. Вдоль ребра, там удобнее. – Он ткнул пальцем.
– В
– Теперь они внизу это делают, – заметила Норма, рассматривающая подножие пирамиды.
– Если бы только это, – вздохнула Сабрина. – Они еще и осколок отбить норовят на память. Дикари, настоящие дикари.
– Я видел такие камни у торговцев, – припомнил Быков. – Может быть, это они основание уродуют?
– Нет, египтянин никогда не пойдет на такое святотатство. Камни фальшивые. Пять долларов штука. Продал – вся семья едой на два дня обеспечена.
Быков обернулся и посмотрел на египтян, обступивших туристов, другими глазами. Это был их единственный заработок. С утра до вечера проводили они на солнцепеке, чтобы заработать на стопку лепешек и фасолевую похлебку. А ведь нужно было еще накормить скотину, отложить деньги на разные нужды, подлечить зубы, отдать детей учиться, похоронить родителей…
Быков перевел взгляд на пирамиду Хеопса, пытаясь совместить в уме все то низменное и возвышенное, что характеризовало природу человека и его существование. Разбег получился внушительный. Смотреть на произведение человеческих рук было куда приятнее, чем на самих людей.
Это не могло не удручать. И это не могло не радовать.
Все-таки мы, люди, на многое способны, когда хотим. Ну или когда нас к тому принуждают.
Пирамида Хеопса тоже смотрела на Быкова, нависая над ним всем своим неподъемным весом, всеми своими необъятными масштабами. На площади, которую она занимала, могли бы запросто уместиться такие грандиозные сооружения, как собор Святого Петра или Вестминстерский дворец.
– Впечатляет, – не мог не признать Быков. – Очень впечатляет.
– Видел бы ты ее раньше, Дима! – воскликнула Сабрина с энтузиазмом. – Сейчас на ней нет облицовки из мелкозернистого песчаника, которую ободрали еще в XIV веке.
– Ты говоришь так, будто помнишь те времена! – хмыкнула Норма.
– Я читала, а остальное дорисовало воображение. Французские путешественники того времени писали, что облицовку сдирали сотни рабочих. Они копошились на гранях, как муравьи, и спускали вниз полированные плиты. Их отправляли на строительство дворцов мамлюкских султанов и богатых домов Каира. А до этого… – Сабрина покачала головой, мечтательно щуря глаза. – Во времена фараонов белые контуры пирамид светились в лучах солнца, а их верхушки, покрытые золотыми пластинами, слепили глаза путникам. Теперь только у пирамиды Хефрена сохранилась наверху часть облицовки.
– Признаюсь, я не знал об этом, – сказал Быков. – Хотя мне казалось, что я прочитал о пирамидах достаточно.
– Никакое чтение не сравнится с личным опытом, – сказала Сабрина. И добавила вкрадчиво: – Присоединяйся к нашей команде, Дима. Не пожалеешь. Такого ты никогда не видел и не увидишь.
Ему было стыдно спрашивать, заплатят ли ему и сколько, поэтому он уклончиво ответил:
– Не знаю, не знаю… У меня очень насыщенный график.
– Это уникальная возможность, Дима.
– Если бы ты сказала мне, что именно намечается…