Последняя тайна Консорциума. Том 1
Шрифт:
— Будем надеяться на лучшее, — вздохнул Виктор, и отправил банку в «разогревалку».
Он сам не был уверен в успехе. Но время уже нужно было экономить.
* * *
Со слов Юми, при прыжке самое главное — начало. Есть определенный период, когда все должно работать идеально, чтобы физика процесса не устроила локальный конец света. Для кораблей размером с «Кицунэ» это секунд тридцать. А потом хоть вообще электричество выключай — корабль всё равно выпадет куда нужно. Скорее всего, художница специально
Прыжок был не похож на предыдущий. Сначала долго висели без тяги — минут двадцать «ловили маяк». Потом дрожь, рывок… и полчаса неспешного покачивания, будто на большом судне в море. Организму Виктора это не понравилось. Совсем. Даже хуже невесомости. И хуже причаливания к станции, если что-то вообще может быть хуже. Не стошнило — и на том спасибо.
Как только корабль вывалился в новую систему, Юми принялась восстанавливать навигацию. Оказалось, что это длительный и муторный процесс. Виктора она отправила с глаз долой в каюту приводить себя в порядок. Хорошо хоть сила тяжести появилась — корабль временно нацелили всё равно куда и дали тягу. Космос большой, за пару часов ничего не случится.
Глава 6
В каюте царил беспорядок. Даже с минимумом вещей как-то получилось его создать. Одежда спокойно лежала на кровати сушились — на первый взгляд всё нормально. А потом случилась невесомость. Виктор об этом знал заранее, но «планетный» образ мышления не позволил связать одно с другим. В итоге минут пятнадцать собирал по каюте разлетевшиеся вещи. И всё равно из четырёх носков нашел три. Юми решил ничего не говорить — засмеёт.
Через полчаса Виктор в чистой, но слегка мятой рубашке сидел в кресле перед камерой.
— Рубашку мог бы и погладить… — ворчала Юми, копаясь в настройках записи на маленьком сенсорном экране.
— Высохнет до конца — сама обомнётся как надо.
— … и вообще, для таких случаев надо бы иметь пиджак…
Кажется, ответы её не волновали, она ворчала ради самого процесса.
— Пиджак я не носил ни разу в жизни, — сознался Виктор. — И страшно горжусь этим.
— А выпускной в школе? — наконец отреагировала художница. — В универе? Если ты там учился, конечно, а то по тебе не скажешь.
— Выпускной летом. Жара. Это у вас на станции погода под контролем, а на планетах она сама работает как получится. И вот, когда начинается празднование…
— Гулянка.
— В меру испорченности, знаешь ли. В общем, пиджаки всё равно скидывают в машину или еще куда. И я типа сэкономил.
— Ну хоть галстук-то у тебя был?
— Был. Но я его где-то там же и потерял. Во время очередного дурацкого конкурса… Примерно тогда же, когда впервые захотел купить пистолет.
— Мечтал пристрелить тамаду? — хитро улыбнулась Юми.
— Ты знала! — рассмеялся Виктор. — Ладно, что там с записью?
— Готово. Только говори кратко и по теме — канал не резиновый, и так качаться будет сто лет. Сделай умное лицо… Фигово у тебя выходит, ну да ладно. Три, два, один, запись пошла!
Когда работаешь в полиции, иногда приходится опрашивать свидетелей. Намного чаще, чем хотелось бы. И каждый раз необходимо объяснять, кто ты, откуда и по какому именно поводу.
— Добрый день, меня зовут Виктор, я из полиции, расследую дело о контрабанде «предметов материальной культуры нечеловеческого происхождения». Мне необходимо встретиться с господином Шульцем из аукционного дома «Дитрих, Розенберг и партнёры», — начал Виктор.
Выдержал небольшую паузу, и продолжил:
— Господин Шульц, у меня есть основания полагать, что на рынке нечеловеческого антиквариата появилось или в ближайшее время появится множество предметов, происхождение которых невозможно отследить. По видимому, мы имеем дело с ранее закрытыми коллекциями, каким-то образом попавшими на рынок, или даже с новыми, неизвестными широкой публике и властям местами раскопок. Могу гарантировать вам, что в рамках следствия не идёт речи о вашем участии в нём в каком-либо качестве. Ваше имя не будет упомянуто в материалах дела, я обещаю полную конфиденциальность. Однако мне крайне необходима помощь эксперта, в связи с чем прошу вас о личной встрече.
Здесь пришлось чуть перевести дыхание — фраза получилась длинная и громоздкая. Хорошо, что осталась всего пара предложений:
— Ближайшие сутки я буду находиться в этой системе на корабле под названием «Кицунэ», данные будут прикреплены к сообщению. Если получится выкроить для меня место в вашем графике — прошу, дайте знать. Конец связи.
Виктор перевел дыхание и повернулся к Юми. Художница смотрела на него с укором.
— А ты, оказывается, серьезными делами занят… — тихо сказала она. — О таких вещах предупреждать надо.
— Чтобы ты еще сильнее заломила цену? — ответил Виктор.
Юми фыркнула и отвернулась к пульту.
«А знала бы всё до конца — вообще отказалась бы лететь» — мрачно подумал Виктор. — «Поэтому я тебе ничего не скажу, ни к чему это…».
— Куда после этой станции? — вдруг спросила Юми, не оборачиваясь.
— Будет видно.
— Думаю, Хаб-3.
— Очень может быть.
— И я получу деньги… — улыбнулась Юми.
— Очень может быть, — усмехнулся Виктор. И рассмеялся, когда Юми подскочила в кресле.
— Злыдня ты, — надула губы художница.
«А ты алчная» — подумал Виктор. — «И не отделаться от меня хочешь, а цену набиваешь. Другое дело, что платить тебе больше нечем. Так что, действительно, Хаб-3. Надеюсь, этот Шульц скажет хоть что-то полезное».
* * *
Шульц любил свою работу. Не просто продавал и покупал вещи на аукционе, но отдавался делу целиком. Люди говорили, что он фанат. Сам Шульц сказал бы, что это его страсть. Он любил красивые слова, красивые вещи… а больше всего любил «артефакты нечеловеческого происхождения». Хотя эта казённая формулировка всегда царапала ему слух. Как можно в трех словах презренного канцелярита, этого суррогата языка для офисных леммингов без души и воображения, описать богатейшую культуру, совершенно не похожую на человеческую и оттого непонятную, таинственную и манящую?