Последняя тайна Консорциума. Том 1
Шрифт:
Пират врубил полную тягу, прочь от торпеды, чтобы дать зениткам больше времени на стрельбу. Оптика телескопа фиксировала яркие вспышки по бортам — хладогент испарялся с перегретых призм. Торпеда прожила лишь несколько секунд. Но пират всё это время ускорялся, кормой к торпеде, носом к «Кицунэ», сокращая свое и без того шаткое преимущество. Мифологическая лисичка, тем временем, развернулась, но не спешила лететь навстречу — четырёхрукий пилот направил её мимо противника. Курс не встречный и не догонный. Одновременно из гнезда на борту выскочила третья торпеда. И тоже пошла на разворот
Пират оказался зажат в клещи. Но упорно следил носом за «Кицунэ». Лишь развернулся по крену, чтобы торпеду видели обе зенитки. Судя по упреждению, начальная скорость выстрела уже не будет максимальной — прожорливые лазеры истратили заряд батарей. Но всё равно это опасно. Вольфрам ступенчато менял тягу главных двигателей и резко бросал корабль из стороны в сторону на маневровых. Трясло при этом страшно, корпус скрипел, датчики краснели, борткомпьютер ругался.
Дуга сужалась. Ближе, еще ближе… Компьютер уже объявил, что цель в зоне досягаемости орудий. Вольфрам пока не стал с ним соглашаться — снарядов мало, лучше подойти еще немного. Как раз к этому моменту пирату придется что-то делать с торпедой. Уже дважды он отпрыгивал, не полагаясь на одни зенитки. Хотя «Уравнитель-3» в экспортной версии лазер держит плохо, и стрелкам пора бы это заметить. Разве что за пультом профнепригодные дуболомы…
Но уповать на глупость противника — плохая идея. Да и загнанная в угол крыса может иногда удивить. Так случилось и в этот раз.
Пират короткой очередью из лазерных пушек избавился от торпеды, чуть довернул нос на упреждение — и выстрелил из рельсотрона, вложив в залп всё, что осталась в батареях.
«Проснулся, значит?» — успел подумать Вольфрам.
«Кицунэ» не успевала уклониться. Совсем. Главные двигатели резко отключились, а маневровые толкнули корабль назад, так резко, что не будь экипаж пристёгнут — всех приложило бы об потолок. И немного на кручение, чуть-чуть, чтобы встать к противнику носом — минимальной проекцией и скошенными листами обшивки.
А потом был удар.
Свет в рубке мигнул несколько раз. Борткомпьютер что-то орал и вывешивал ярко-красные предупреждения одно за другим.
Разгерметизация. Почему-то в трюме.
Множественные отказы электрики.
Блок инерциальной навигации — отказ.
Астродатчики — частичный отказ.
Гравиметр — нет питания…
И дальше список на весь экран.
Но в списке нет самого главного — пушек и двигателей.
— Шах и мат! — объявил Вольфрам, и дал полную тягу.
«Кицунэ» была совсем близко к противнику. А рельсотрон быстро не зарядишь, энергии мало. Да и крутить всем кораблём в ближнем бою сложно. Вольфрам обстрелял пирата короткими очередями, выставив снарядам подрыв пораньше — чтобы ослепить оптику. Направил корабль немного мимо, а потом развернул носом к противнику. Манёвр тот же, что в зоне ожидания. Или при стыковке с вращающейся станцией. Только теперь круг сузился настолько, что едва хватало тяги уравновесить центробежную силу. А в центре был пиратский корабль. И по его обшивке нещадно лупили снаряды.
Вольфрам целился во всё важное и уязвимое. Сперва избавился от лазерных зениток — они пытались стрелять по
Пират решил выпрыгнуть из смертоносного кольца, дал полную тягу — и подставил корму. Один из двигателей получил прицельную очередь и взорвался, повредив остальные два.
Вольфрам убрал тягу до нуля и расслабился в кресле. Цель кувыркается в дрейфе, тягу не даст, и даже собственное вращение остановить не сможет. Корабль относительно цел. Остаток боекомплекта — одна торпеда и девятнадцать снарядов на ствол. В правом девятнадцать, в левом двадцать три — оно заклинило и не подаёт. И вообще по кораблю столько отказов, что объяснить это выстрелами противника никак нельзя. Всё посыпалось от нагрузки. А вот телескоп каким-то чудом уцелел. Можно с близкого расстояния в деталях рассмотреть подбитого пирата. Вольфрама интересовал, в первую очередь, стыковочный отсек.
* * *
Виктор не был знаком с настоящими перегрузками. На тренировках в армии транспортник пару раз газанул единиц до пяти, чтобы новобранцы «прочувствовали и осознали». Ненадолго, на полминуты максимум. А то с каким-нибудь дуралеем что-нибудь случится, а командир потом отвечай.
И тут вдруг семь G. Даже больше. Ребра трещали, воздух выдавливало из лёгких, в глазах темнело. Про задачу, которую поставил Вольфрам перед боем, он уже и забыл. Сосредоточился на самом главном — не сдохнуть. Не переставать дышать, как бы не болели рёбра. И вот наконец, спустя жуткую вечность, перегрузка закончилась. Виктор кое-как сфокусировал зрение, нашел на пульте часы и обнаружил, что бой занял всего несколько минут.
— Температура рельсотрона? — донеслось из наушников.
Еще и издевается, гадина многорукая!
— Которого из кусков? — отмахнулся Виктор.
Пиратский корабль на главном экране как раз повернулся удачным ракурсом, и было видно, что трубу рельсотрона разорвало на части. Виктор на всякий случай переключился в инфракрасный диапазон. Еще теплые двигатели, холодные пятна на месте лазерных зениток, и огромное пятно высокой температуры на борту, пониже стыковочного узла.
— Кормовой трюм, — пояснил Вольфрам. — Батареи взорвались, пожар, разгерметизация.
— А стыковочный узел исправен? — спросил Виктор.
Он навел камеру на узел, взял крупный план. Обшивка вся в горелых пятнах, но по крайней мере на дилетантский взгляд всё ровное и целое.
— Собрался прогуляться?
— Следственные действия, — хмыкнул Виктор. — Начну с поквартирного обхода, это моя любимая часть.
— Начни с Юми. Она без сознания.
Виктор с досады хлопнул себя по лбу. Получилось по шлему и больно. Пока отстёгивал ремни, понял, что на корабле невесомость. Хорошо что успел посмотреть, как включаются магнитные ботинки. Ходить на них с непривычки было трудно, но до центрального пульта буквально пара шагов.