Последняя улика

Арестова Любовь Львовна

— Прошу срочно ко мне. Баркову поручите дежурному.

«Новое что-то появилось», — подумала, вставая из-за стола.

В кабинете начальника райотдела сидели Петухов и незнакомый Вере мужчина лет тридцати, с живыми светлыми глазами. Она сразу заметила, что майор взволнован.

— Я коротко, Вера, — Иван Александрович забыл и про субординацию, которой они обязательно придерживались на службе. — Ты послушай, что получается. Этот товарищ, — майор показал на русоголового, — Князев, водитель автофургона. Он вез Баркову. Тридцать первого марта от матери из

Ярино до Заозерного. И как ты думаешь, она была одета?! — Николаев вопросительно глянул на Веру. — Так вот, на ней шуба была коричневая!

— Что?! — изумилась следователь. — Откуда шуба взялась? Ведь ребята установили, что, кроме этого пальто, в котором она и сейчас там у меня, у нее другой зимней одежды нет.

— Вот тебе и установили! — майор поморщился, как от зубной боли. — Выходит, плохо установили!

Вере жаль стало понурившегося при этих словах Петухова — он столько сил отдал розыску, по существу, самой результативной была именно его работа.

— А муж? Мы мужа из виду упустили совсем, надо его срочно допросить, — быстро сказала Вера Васильевна.

— Готово, — Петухов кивнул головой на телефон, — я связался с Сенькиным. Олег Снегов говорит, что Тамара приехала от родителей поздно вечером, он уже спал. В чем приехала — не видел. Утром рано ушел на смену, а вернулся — ее уже и след простыл. В общем, про наряды он ничего сказать не мог. Даты тоже точно не называет.

— Как же так, — усомнилась Вера, — одежду не помнит, дату не помнит?

Петухов пожал плечами:

— Участковый говорит — Снегову верить можно. Ведь весна, посевная на носу, с утра до поздней ночи механизаторы с техникой возятся. Есть время ему за нарядами жены смотреть! Вполне мог не заметить…

— Хорошо, — сказала следователь прокуратуры, — к этому вопросу чуть попозже вернемся. Тем более, что мне Тамара только что сообщила — мол, в городе появилась тридцать первого марта, а затем второго апреля. Придется очные ставки проводить. Вы тридцать первого возвращались из Ярино? — обратилась она к шоферу, тот утвердительно кивнул:

— Точно, можно по документам проверить.

— Выходит, Тамара уехала в город первого, раз муж говорит, что на следующий день после приезда от матери ее уже дома не было? — Николаев обвел присутствующих взглядом, хлопнул ладонью по столу:

— Вплотную беремся за Баркову-Снегову. Все прочие версии будут отрабатывать другие, а вы, Вера Васильевна, занимайтесь только с Барковой. И энергичней. Время идет, люди забывают мелочи, которые нам нужны.

— Хорошо, Иван Александрович. — Она встала. — Разрешите, я через несколько минут займусь очной ставкой, а пока еще с Тамарой поговорю?

— Действуйте.

Тамара сидела в коридоре, все так же безучастно глядя перед собой на голую стену.

Вновь приступив к допросу, Вера решила не скрывать, что получила новые данные. Ей хотелось подчеркнуть, что показания Тамары проверяются немедленно, что если в ее словах есть ложь — она будет разоблачена. Важно уже на первых порах дать понять ей: борьба, в которую

она пытается вступить, начиная лгать, обречена на провал.

— Снегова, уточните, когда вы были в Ийске?

— В городе? Я ведь уже говорила, — Тамара обиженно поджала губы.

— Как вы были одеты во время этих приездов?

— Как одета? — переспросила та. — Как и сегодня.

— В какой одежде от матери приехали в Заозерное к мужу?

— К мужу? — Снегова впервые беспокойно поерзала, отвернулась к окну.

— К мужу… — она как будто вспоминала. — В этой же, — твердо проговорила и опять смотрели ее глаза прямо на Веру. И та не могла уловить в них ни смятения, ни страха.

Вошел приглашенный дежурным Князев. При виде его Тамарино лицо не изменилось, она дружелюбно поздоровалась с водителем.

— Повторите то, что говорили у начальника райотдела, — предложила ему Вера Васильевна.

Тот повторил. Неторопливо, подробно. Снегова внимательно, не прерывая, слушала, только осуждающе цокнула языком, когда шофер сказал о шубе.

— Подтверждаете показания свидетеля Князева? — произнесла следователь традиционный вопрос очных ставок.

— Врет он, — спокойно произнесла Тамара. — Ехала с ним — да. Но я была в пальто.

— Ну, ты, однако, даешь, девка! — изумился водитель. — Я с тобой рядом три часа сидел, нагляделся. Ах, ты… — он едва удержался от резкого слова и, обращаясь к Вере Васильевне, возмущенно сказал:

— Наглая какая, подумайте-ка. Но вы не сомневайтесь.

Спокойно, не проявляя никаких эмоций, Снегова отрицала также, что была в городе первого апреля. Следователь без всякой надежды на успех еще поговорила с Тамарой. Та отрицала даже очевидные вещи, и всему находила объяснения.

После допроса ее задержали, чтобы на следующий день продолжить с ней работу. Предстояли опознания, очные ставки и допросы.

Звонко отстучали по деревянным ступенькам подковки сапог — кто-то из молодых сотрудников побежал домой. Тихо в райотделе.

Иван Александрович подошел к окну, приоткрыл створку, выглянул. Так и есть, Вера еще на месте. Довольно на сегодня, пора отдыхать. Надо зайти к ней, увезти домой. Живут они в одном доме.

Было уже совсем темно, когда подъехали к дому. Апрельские ночи стремительно опускаются на землю. В отсвете окон не успевшие распуститься деревья голыми ветвями причудливо прочерчивают небо. Едва вышли из машины, Вера увидела, что дома кто-то есть.

— Сережка! — ахнула она, бросилась к подъезду, но тут же вернулась.

— Вот что, Ванюша, — решительно сказала она, — мой вернулся, значит, ужин есть. Пошли-ка к нам прямо сейчас, а за Людой я забегу.

— Брось, Веруня. Беги, целуйся со своим Сережкой, а я на боковую — устал очень.

— Все устали, — настаивала она, — так вот у нас жизнь и проходит — дела, дела. Ты когда в последний раз с друзьями встречался?

— Да не помню я, что ты, право, — отнекивался Иван Александрович, но Вера Васильевна недаром слыла человеком решительных действий.