Последняя война Cета
Шрифт:
– На, в очко себе ее засунь, ссыкло. Идем, хрен-с-горы! Скорее, он уже в себя приходит.
Охранник застонал. Они вышли в коридор, и пошли осторожно в сторону выхода. Видимо, Лика была тут не в первый раз и шла уверенно.
– Там на входе двое сидят, курят. Сука. А бутылку ты разбил?
– И да, и нет.
– Это как?
– Потом расскажу.
– Слушай, вон в том кабинете есть окно без решеток, через него можно вылезти. Надо только замок открыть.
– Я попробую.
– А ты умеешь? Медвежатник?
– Что?
Лика отошла, он сел возле двери и закрыл глаза. Положил руку на ручку двери, опустил голову. Почувствовал вибрацию – затряслась вся дверь, Лика обернулась и зашикала:
– Тише, весь отдел сейчас развалишь! Быстрее!
Он набрал воздуха в легкие и резко выдохнул – замок вылетел из двери и упал внутри кабинета на пол. Путь был свободен. Лика зачем-то пошарила в ящиках столов, затем открыла окно, и они вылезли наружу. На улице стояла теплая южная ночь, которая приняла их в свои объятия, растворив в чернильной тьме.
Двое сотрудников полиции сидели на деревянных табуретах у входа в отделение и курили. Рядом с ними на полу стояла стеклянная банка, полная окурков.
– Слышал, – сказал молодой сержант, – вроде кричит кто-то там?
– Да это девка та ненормальная, наверное. Виталик там, разберется.
– Сходить, посмотреть?
– Давай. Водка осталась?
– Да, в морозилке глянь.
Обе фигуры поднялись и исчезли внутри здания. Там было тихо, лишь мерно и надрывно гудели флуоресцентные лампы.
– Эй, Виталя! Ты где там? Все нормально? – сержант шел по коридору, доставая на всякий случай с пояса резиновую дубинку.
Подойдя ближе к комнате, где обычно содержали уличных нарушителей, он увидел странную картину: на полу камеры лежал, раскинув руки, Виталик. Его лицо было черным, с застывшей гримасой ужаса. Рядом с такой же страшной рожей, завалившись на бок, лежал на скамье местный алкаш Мирон. Сержант завопил. На его крик прибежал лейтенант, с запотевшей бутылкой водки в руке.
– Твою ж мать, – закричал он, – звони срочно в «скорую», чего встал, мудила?!
Сержант повернулся и замер, уставившись лейтенанту куда-то за спину. Тот резко обернулся. По коридору к ним приближались две жуткие тени. Это были сгустки тьмы, напоминающие человеческие фигуры. Красные глаза их ярко горели. Водка выпала из руки лейтенанта и покатилась по грязному полу, разливаясь маленькими ручейками. Вскоре в отделении вновь воцарилась тишина.
Лика уверенно шла по темным улочкам спящего города. Она то и дело сворачивала в переулки, избегая освещенных улиц. Ее спутник держался позади, не отставая. Шли молча. Наконец они остановились:
– Слушай, я живу недалеко. Варианта два: разбегаемся или идем со мной. Но со мной опасно, меня ищут одни… короче, не очень добрые люди. Поэтому надо куда-то сваливать. Что скажешь?
– Я с тобой пойду, мы не случайно
– Думаешь? Ну, все равно. Да, теперь еще одно: как мне тебя называть?
– Я не помню своего имени. А как бы ты хотела меня называть?
– Так, встань ровно, сюда, где светло. По мне так тебе имя Ролан пойдет!
– Хорошо, пусть Ролан.
– Ты чего, с дуба рухнул? Я шучу же! Ролан, а-ха-ха-ха-ха! Нет, будешь лучше Сергеем. Или Кирилл?
– Мне все равно, как хочешь.
– Уф, будешь Сергеем тогда. Кирилл – имя гейское какое-то, а на гея ты не похож.
– На кого?
– Ты что, про геев не слышал? Ты с Луны свалился? Ладно, лекцию о ЛГБТ я тебе позже прочитаю. Пойдем, тихо только. Надо проверить, не ждут ли меня мои «друзья» у подъезда.
Она осторожно выглянула из-за угла и стала пристально вглядываться в стоящие вдоль дома машины.
– Блин, здесь уже, гады. Вон, двое сидят в «мерсе», курят. Шпионы хреновы. Со двора зайдем.
Они обошли дом и зашли в неосвещенный двор через пролом в заборе.
– Я квартиру на первом этаже снимаю, решетки нет. Хозяйка обещала поставить, да все никак. Там форточка открыта – Серега, залезешь, откроешь окно, понял?
– Хорошо, сейчас.
Сергей (он еще не привык к новому имени) залез на подоконник и осторожно протиснулся в открытую форточку.
– Ну, чего там возишься? Окна старые, там щеколда простая! Открывай!
Наконец послышался щелчок, и в проеме показалась рука Сергея:
– Давай руку!
Лика быстро залезла в окно. Свет благоразумно решили не включать. Лика прошлась по квартире, нашла рюкзак и стала запихивать в него вещи. Сергей стоял в темноте неподвижно, боясь что-нибудь уронить и наделать шуму.
– В душ пойдешь?
– Куда?
– Помыться надо тебе. Да и мне не мешало бы. Давай, пойдем.
Она взяла его за руку и повела в ванну.
– Только в темноте придется мыться, на ощупь! Давай, включу воду. Мыло тут лежит, а полотенца на стиралке.
Сергей разделся, залез в ванную и встал под струи горячей воды. Он слышал, что Лика продолжала стоять рядом. Потом почувствовал ее руку у себя на плече:
– На, держи, – в ее руке был кусок мыла, – натри тело, потом хорошо смой. А то так долго стоять будешь, времени мало.
«Времени мало» – эти слова вдруг всплыли в памяти юноши. Он слышал эту фразу! Она зазвучала в голове на чужом, но понятном языке. Говорила женщина, очень тревожно. Для чего мало? Что он должен успеть? Кто эта женщина? Одни вопросы и ни одного ответа. Лика принесла ему чистое белье. Кому оно принадлежало, он не стал узнавать, да это и не важно. В трусах и майке он сидел теперь на темной кухне и пил невкусный теплый сок из кружки. Из ванной слышался шум воды. С тех пор как они оказались на свободе, его не покидало чувство тревоги, но теперь оно усилилось.