Последняя женщина

Сергеев Михаил

Возникла неловкая пауза. Каждый подумал о своем, но это "свое" было одинаковым. Политкорректность дискуссии оказалась под угрозой. Шестеро из девяти присутствующих не имели детей и не состояли в браке.

Мужчина в коричневом костюме слегка смутился, но уже через мгновение как ни в чем не бывало продолжил:

— Не будем касаться нравственных оценок, они давно устарели. Да и по утверждению большинства, смена ориентации — нормальное явление. Нас интересует тенденция. Тенденция — это закономерность. А из тенденции следует,

что, может быть, это вообще люди будущего? Может быть, роль женщины, которую она играла в этом мире, исчерпала себя и она нужна сейчас совсем для другого? Ну а то, что нам грозит вымирание, почти очевидно.

И словно уловив все возрастающий интерес, он воскликнул:

— Да что там будущее! Вот вам пример из жизни. Я только что от одной дивы, звезды шоу-бизнеса, занимающей верхние строчки в хит-парадах. Простите… я не о том, — будто спохватившись, пробормотал он. И тут же, придя в себя, продолжил:

— Ведь человечество просто перестанет нуждаться в детях. Чувство материнства исчезнет. Деторождение потеряет смысл. Все. Конец. И это время не за горами. Напомню, что уже пятьдесят лет мировой прирост населения отрицательный.

Сухой кашель заставил его прерваться.

— Вы нарисовали нам совершенно пессимистическую картину, коллега. К чему вы затеяли весь этот разговор? — Мужчина в синем костюме смотрел на него с едва скрываемым раздражением. Было заметно, что некоторые акценты говорившего расходились с его собственными убеждениями. — И вообще, простите, вы какой-то странный сегодня. Существующая проблема известна, как и предлагаемые варианты ее решения. Вы явно обостряете вопрос.

С этими словами он оглядел присутствующих, ища поддержки.

— Что ж, согласен, — явно не желая дожидаться реакции остальных, скороговоркой продолжил человек в коричневом. — Пусть я несколько обостряю проблему. Но делаю я это намеренно. Известные варианты обречены хотя бы потому, что десятилетиями существуют лишь на бумаге. Я же предлагаю немедленно, повторяю, немедленно приступить к ее решению. Именно этого от нас ждет Высший Совет. Если хотите, интересы человечества в ваших руках. Проект меморандума перед вами.

К такому натиску присутствующие были явно не готовы. Пауза была просто необходима. Словно поняв это, мужчина неожиданно улыбнулся.

— Господа, не забывайте, наша встреча неформальна, я имею в виду приватность обстановки: сегодня вы у меня в гостях. И этот разговор, хотя и серьезен, всего лишь дополнение к вечернему кофе, на который вы приглашены. Главное, — он вновь настороженно посмотрел на одного из них, — чтобы это отложилось у вас в сознании. Каждый свободен в выражении своих мыслей и в действиях. Вплоть до принятия решения. Обычная практика, — не прекращая улыбаться, добавил он.

— Что вы предлагаете? В отличие от того, что известно нам, конечно. — Мужчина в сером костюме сделал выразительный жест руками. Остальные одобрительно закивали.

— Миллионы

образцов человеческой спермы уже сейчас находятся в банках хранения. Пора организовать сдачу яйцеклеток всеми здоровыми женщинами. Я полагаю, за определенную плату найдется достаточное количество желающих. Думаю, общество к этому готово.

— А если не найдется? Пусть не сейчас, а через некоторое время? Ведь такое развитие событий нельзя исключать, — раздался чей-то голос.

— Напротив, это предусмотрено в предлагаемом проекте! — ободренный интересом к затронутой теме, воскликнул говоривший. — Изъятие по принуждению. Но я думаю, о таком варианте говорить рано, тем более что он не войдет в основную часть меморандума, а будет его дополнением, не подлежащим публикации.

— Что еще не подлежит публикации? — Человек в сером костюме был настроен скептически.

— Вопросы, касающиеся регулирования количественных пропорций животного мира. Думаю, разумно начать оба проекта одновременно.

— Животных? — Кто-то усмехнулся.

— Да, да, вы не ослышались, животных. Правда, за исключением птиц.

За круглым столом возникло оживление. Мужчина в синем издевательски покачал головой. Вдруг некоторое возбуждение присутствующих, возникшее по ходу дискуссии, остудила неожиданная реплика:

— Странно, что вы не употребили выражение "количественные пропорции" по отношению к человеку. Было бы так естественно услышать это от вас.

Красная мантия на плечах говорившего выдавала его принадлежность к духовенству. С ним никто не был знаком и никто не видел его в этом доме раньше.

— Спасибо — сохранили свободу птицам, — продолжал не-

знакомец. — Полагаю из-за невозможности всех выловить? Оставить естественное зачатие хотя бы одному виду — большая уступка с вашей стороны.

С этими словами он указал на открытое окно. Все обернулись. На конце большой дубовой ветви, прямо под аркой оконного проема, сидел огромный дрозд. Он неподвижно смотрел на присутствующих своими черными немигающими глазами, словно сомневаясь, люди ли это…

* * *

— Что тебе, дорогая? — Хозяин, повернувшись, посмотрел в глубь овальной комнаты. И только тут все заметили маленькую девочку, стоявшую у приоткрытой двери и внимательно слушавшую взрослых.

— Вас приглашают на кофе, на террасу, — запнувшись от неожиданного вопроса, почти прошептала та.

— Скажи маме, что мы сейчас будем. Ступай же, — повторил отец, видя замешательство дочери.

Он был раздосадован. Произошла ошибка. У этого, в мантии, не могло быть приглашения. Но, тут же взяв себя в руки, он произнес:

— Ваш сарказм излишен. Все понимают, что контролировать процесс развития плода гораздо проще и безопаснее в лабораторных условиях. Полная гарантия выживаемости, что, несомненно, тоже важно…