Последняя женщина
Шрифт:
— Кто же его уничтожает? Наоборот! Мы спасаем его от вымирания. — Хозяин злобно посмотрел вслед оппоненту.
— Человек может спасти себя только сам, — обернувшись, ответил незнакомец. — И уж точно не нуждается в такой заботе, какую приготовили ему вы. Истоки вашего заблуждения, существующего тысячелетия, в убеждении: "В здоровом теле — здоровый дух". Тело у вас выше духа. Но это только истоки. Автор всего остального — лично вы! Гармоничная личность, индивидуальность складываются из таких соотношений и черт, которых вы хотите их лишить. Вы лишаете человека свободы
— Но ведь нас действительно становится все меньше! И семья действительно исчезает. Так или иначе это потребует решения, — раздались голоса тех, кто явно не хотел такого завершения разговора. — Вы можете предложить что-то свое?
— Прощайте, господа. Надеюсь, вы запомните сегодняшний вечер и сделаете правильные выводы. — Человек в красном решительно вышел из зала.
— Я провожу вас! Коллеги, прошу всех на кофе, сюда. — С этими словами мужчина в коричневом указал на дверь, противоположную входу. Гости, тихо обсуждая происшедшее, направились туда.
— Посмотрите, — громко сказала девочка, давно стоявшая на освещенной террасе. — Странно: весь город лежит во тьме, а у нас свет!
— Действительно, странно, — раздались голоса.
— Скажи, а разве у ребенка может не быть мамы? — уже тихо спросила девочка женщину, стоявшую рядом.
— Да что ты, милая, забудь все это. — И та ласково потрепала ее по волосам.
— Я все-таки провожу вас.
— Меня? Избавьте.
— Не волнуйтесь, я просто хочу подышать свежим воздухом. Да и время мое истекает, — пробормотал хозяин. — Что же вы прямо не сказали им, что…
— Что, рождая себе подобного, похожего на него младенца, человек творит новые миры? — перебил его человек в мантии. — И если насильно здесь можно сделать все, то заставить человека поделиться духом не в вашей власти?
— Ну да…
— В такой компании это бесполезно.
— Скажу откровенно, я опасался. Обычно таких слов бывает достаточно. С вашими-то доводами. Моя задача попроще. Тогда к чему было все это? — уже с сарказмом заметил хозяин.
— Только к тому, чтобы там, — человек в красном выразительно поднял указательный палец вверх, — когда им будут задавать последний вопрос, они не могли сказать, что не знали, куда это может привести!
— Что ж, не мой день. Ну ничего, зато верные мне люди давно ждут меня у самого Кремля.
И вдруг он, будто спохватившись, лихорадочным движением ощупал свою грудь. Боцманская дудка была на месте.
— До встречи, — прохрипел хозяин и, быстро схватив зонт, вышел наружу.
— Что-то поздняя нынче у вас прогулка. — Сосед, придерживая на поводке почему-то вдруг ощетинившегося серебристого шнауцера, приветливо помахал ему рукой.
Тот зло усмехнулся, надвинул черный капюшон и, резко повернувшись, продолжил свой путь.
Почти одновременно с этим другой человек в таком же коричневом костюме появился на террасе.
— Я вижу, вы не стали меня
Он с удивлением оглядел присутствующих.
Все смотрели на него, онемев от изумления.
Десять лет назад умер ее сын. Почему так случилось, что он ушел первым? Он был единственным ее ребенком. Но не только ее. Всей этой планеты. Впрочем, это было мало кому интересно. Пожалуй, вообще только ей одной. Его матери. Последней матери последнего ребенка.
Ему уже не позволили иметь детей. Как и всем людям задолго до него. Когда она забеременела, от нее тщетно пытались узнать имя отца. Она не сказала ничего. Ее спасло только высокое положение деда. Но разве можно было назвать спасением то, что произошло потом? Их сразу же разлучили на много лет. Сколько раз в те прошедшие годы она всматривалась в спокойные, равнодушные глаза других детей, тщетно пытаясь узнать среди них его, ища хотя бы подобие радости, которая появляется у ребенка, когда он понимает, что его любят. Такую радость не спутать ни с какой иной. Зато в них было другое. Уверенность, от которой веяло холодом.
Сколько слез пролила она бессонными ночами, вспоминая и пытаясь удержать в памяти его глаза. Радостные, озорные глаза своего сына.
Когда они встретились, она его не узнала и он ее тоже.
А дальше был ад. Она решила бороться до конца. Скорее умерла бы, чем отдала бы его им опять. Иногда она готова была это сделать. Сколько лет потратила на то, чтобы в этих, казалось, уже потухших глазах разжечь огонь! Огонь, который наполняет человека, если ему отдают частицу своего собственного тепла. Последнего на земле тепла матери.
Однажды утром она увидела старого дрозда, который прилетел с маленьким птенцом прямо к ее окну. И этот день стал главным.
Он подошел и посмотрел на нее.
— Мама.
Она потеряла сознание. И долго не приходила в себя, словно боясь, что это лишь сон. Но это оказалось правдой. В его глазах мать снова увидела отражение ее безмерной любви к нему.
Она поняла, что будет жить.
Потекли годы. Однажды сын сказал, что есть тайна, которой он после долгих лет раздумий решил поделиться с ней. Он не успел этого сделать. Несчастный случай. Но мать не верила в случайность. Внутри что-то оборвалось. Больше она никуда не выходила.
В давно заснувшем доме был слышен лишь шаркающий звук ее шагов. Старая женщина тихонько открыла дверцу потайного шкафа и достала маленькую книгу. "Одна и та же закладка столько лет", — подумала она, и губы ее зашевелились:
— "И младенец будет играть над норою аспида". Когда же, когда?
Женщина опустилась на кровать и потушила свет. "Зачем ты это делаешь? — подумала она. — Все равно не уснешь. И вообще, зачем ты живешь на этом свете? Будто ждешь чего-то". — Бормотание было слышно только ей одной.