Последняя жертва
Шрифт:
— Интересно, кто же это все-таки был: человек, которого Маргарита хоть немножко знала или, как говорят, «первый встречный»?
— Вы пригласили меня для того, чтобы я вместе с вами гадал на кофейной гуще? Мне, поверьте, сейчас не до этого!
— Понимаю, — Вершинина закурила по второму кругу, — вы знали о первой любви Маргариты?
— Знал, и что же?
— После того, как она рассталась с Андреем, она встречалась с кем-нибудь еще?
— Какие-то
— Вы видели кого-нибудь из эпизодических знакомых Маргариты?
— Видел. Одного, по-моему, звали Владимиром, другого — Виталием.
— Чем они занимались?
— Первый работал в какой-то фирме, менеджер что ли… А другой… я видел его совсем недавно… То ли филолог, то ли философ, то ли психолог.
— А как они выглядели?
— Владимир — среднего роста, коренастый, в костюме, перстень с большим черным камнем на руке, а другой… Таких мой отец вертопрахами называет.
— Какой контраст: образец солидности и… Как выглядел этот «вертопрах»?
Трауберг усмехнулся.
— Худощавый, темные волосы, хитрые глаза, подвижный очень, болтун…
— Спасибо. — Вершинина затушила сигарету в пепельнице. — С кем еще дружила Маргарита?
— Ой, толком не знаю. Мы не так часто виделись… И потом она не любила обсуждать своих знакомых…
— Понятно. А вы общались с Маргаритой исключительно потому что она была неординарным человеком?
— И кроме того моей сестрой, — подчеркнул Трауберг, косясь на записывающего что-то в блокнот Мамедова.
— У вас не было других интересов? — прищурилась Валандра.
— Что вы имеете в виду? — громко спросил Трауберг, которого этот вопрос явно задел.
— Может быть, какие-то денежные вопросы?
— Маргарита не была тем человеком, с которым я стал бы решать свои денежные вопросы, если бы такие возникли. — гордо отчеканил Трауберг.
— Так у вас никогда не было денежных затруднений?
— На что вы намекаете?
— Ваш отец сказал, что никогда не давал вам крупных сумм, — Вершинина смотрела на него в упор, — он сам покупал вам все необходимое.
Трауберг вспыхнул.
— Какое это имеет отношение к делу? — недовольно спросил он.
— Вопросы задаю я, а вас еще в начале нашей беседы я просила отвечать на них внятно и искренне, — спокойно парировала Вершинина, — и не нужно говорить со мной таким высокомерным тоном. Сестра не давала вам денег?
— Нет, — раздраженно ответил Марк, — мне хватало отцовских.
— А как насчет вашей мечты уехать в Америку?
— С этим придется подождать, — Марк вздохнул, — я не спешу. Рано
— Разумно, — Вершинина задумчиво посмотрела в окно, а потом перевела взгляд на Марка.
— А когда вы виделись с Маргаритой в последний раз?
— Недели две назад.
— А конкретнее?
— По-моему, пятнадцатого… или шестнадцатого… — неуверенно проговорил Марк, — помню, что вроде пятница была.
— Пятница? — переспросил Мамедов, быстро листая блокнот. — Щас, календарь найду. Та-а-ак, пятница… пятница была пятнадцатого числа.
— Вы пришли на работу к Маргарите?
— Да.
— Во сколько примерно это было?
— Около четырех. Мы собирались вместе пойти на концерт, а по дороге решили заглянуть к Оксане.
— Девушки были знакомы?
— Болтали пару раз. Они не особенно стремились развивать отношения.
— Понятно. И как же прошел вечер?
— Мы были на концерте.
— Втроем?
— Нет, я и Маргарита. Оксана не такая меломанка, как мы, вернее, у нее другие вкусы.
— А после концерта?
— Я проводил Марго и пошел домой.
— Вы были в консерватории или в филармонии?
— Не пойму, — спохватился Трауберг, — какое все это имеет отношение к тому, что случилось с моей сестрой?
— Еще немножко, потерпите. Так где вы были?
— В консерватории.
— Что было в программе?
— Чайковский, Шопен, Бетховен.
— А вы знали, что Маргарита незадолго до убийства получила от вашего отца солидную денежную сумму?
Трауберг сделал удивленное лицо.
— Впервые от вас слышу.
— Ну что ж, Марк Львович, спасибо вам за помощь, не смею вас больше задерживать. Если мне потребуется еще какая-нибудь информация, я позвоню.
— До свидания, — Трауберг поднялся и направился к двери.
Глава шестая
— Ты вообще, собираешься идти домой, или мне отправлять тебя под конвоем? Время уже второй час.
— Сейчас, Валентина Андреевна, только дождусь Николая с фотографиями.
Алискер сидел в вершининском кабинете в кресле у столика с чайником, держа в правой руке недопитую чашку чая.
— В любом случае, я не позволю тебе работать, — Вершинина прохаживалась по кабинету с сигаретой, — даже и не мечтай.
Ей тоже не терпелось взглянуть на фотографии. Она уже собиралась было позвонить Антонову на сотовый, но тут он сам появился в дверях кабинета, держа в руках объемистый коричневый пакет.