Последняя жертва
Шрифт:
— Ты разглядела его лицо? — спросил он.
Я покачала головой.
— Нет, — ответила я. — Было темно, я испугалась.
— Но на кого-нибудь он похож?
Я опустила глаза. Разве я могла признаться, что видела покойника? Признаться, что труп человека, с которым я была знакома, схватил меня за ногу? Я покачала головой.
Закипел чайник. Мэт отвернулся и стал открывать ящики буфета, доставать пакетики с чаем, наливать кипяток. Потом положил в чашки сахар. Он даже не спросил, люблю ли я сладкий чай. Разумеется, не люблю, но какое это имело значение?
На меня только что напали в моем собственном доме. Напал человек, который уже умер. Однако, пока Мэт неестественно долго — даже для мужчины — возился с чаем, я испытывала не потрясение от случившегося, не ужас от того, что могло поджидать за углом, а неловкость. Да-да, иначе и не назовешь — мне было невероятно стыдно.
Видите ли, у меня есть своя тайна, которую я не открыла бы никогда и никому, ни за какие коврижки. Я трачу огромные деньги на белье и пижамы. Шелк, атлас, шифон, кружева — я люблю чувствовать их своей кожей, люблю ощущать, как они мягко скользят по моему телу.
На остальную одежду я трачу копейки — мне все равно, какая она. Но когда дело касается белья, я самая привередливая, самая разборчивая покупательница. Разумеется, я заказываю все товары по почте. Не могу приобретать подобные вещи в магазине, не хочу видеть изумленные жалостливые взгляды продавщиц. И по непонятной причине я храню свои сокровища в ящиках шкафа, перекладывая их надушенной бумагой.
И вот теперь за считанные минуты двое мужчин узнали о моей тайне. Мэт Хоар увидел зеленый шелк — прозрачный, как крылышки стрекозы, — который облегал мое тело, ничего не скрывая. Увидел его и мужчина, чья рука походила на обросшую влажным мхом кость скелета. Поэтому я сидела, потупив взор, разглядывая столешницу и кафель под ногами, не смея посмотреть Мэту в глаза.
На полу виднелись влажные следы. Маленькие лужицы вокруг стола. Это были следы мои либо Мэта — лужайка в саду покрылась росой. Но неужели мы могли занести сюда тонкую водоросль, которая закрутилась вокруг ножки стола? Водоросли растут в водоемах и реках.
Я услышала, как Мэт подвинул стул и уселся за стол напротив меня.
— Как дьявол из…
— Теперь я в надежных руках, — заявила я, не поднимая глаз.
В странных, покрытых шрамами и очень непредсказуемых руках, но в самых надежных, учитывая сложившиеся обстоятельства.
— Это правда, что, если убьешь королевскую кобру, ее вторая половина выследит и убьет тебя самого? — спросил Мэт.
Я подняла глаза.
— Что?
— Выпей, ты вся дрожишь. Я читал, что, убив королевскую кобру, надо быть осторожным, потому что ее вторая половина будет мстить.
Я взяла свою чашку, сделала слишком большой глоток и обожгла язык.
— Значит, правда?
От боли у меня даже слезы выступили.
— Конечно же нет.
— Жаль. Это так романтично! — Он замолчал, глядя на меня.
Я опять опустила глаза, но кожей чувствовала его взгляд. Потом услышала низкий приглушенный звук и выпрямилась
— Что это? — спросила я.
Мэт явно растерялся.
— Что именно?
— Я что-то слышала.
Я встала и прошла в другой конец комнаты. У меня очень маленький подвал, не больше шкафа, прямо под кухней. Я даже не могу там стоять в полный рост, но хранить вещи в нем удобно. Я подошла к двери и прислушалась. Еще один звук: низкий, гортанный, нечто среднее между мычанием и бормотанием. Я вновь в ужасе повернулась к Мэту, и он, увидев выражение моего лица, встал. Я бросилась к входной двери. Заперта на все замки и на задвижку. Дверь черного хода я сама отпирала несколько минут назад. Этого быть не может! Незваный гость до сих пор в доме.
Я опять рысью бросилась в кухню, Мэт как раз отходил от стола. Грохот отодвигаемого стула был довольно громким, но помимо этого я услышала, как двигается некто третий. В подвале явно кто-то прятался. Обычно дверь в подвал я не запираю. Зачем? Но на ней имелся запор. Я потянулась и заперла дверь.
Мэт стоял рядом. Я приблизила лицо к двери, ведущей в подвал. Потом резко выпрямилась.
— Он там, — прошептала я. — В подвале. Я чувствую его запах.
Мэт последовал моему примеру и громко втянул носом воздух.
— Ничего не чувствую, — сказал он, качая головой. — Ты уверена?
— Абсолютно, — ответила я. — У него омерзительный запах, который раньше ощущался во всем доме. Он воняет, как бродяга.
— Правда? — бросил Мэт, и я почувствовала, что он мне не верит.
— От бродяг воняет застарелым потом и мочой, — продолжила я объяснять вполголоса. — Если подойти ближе, можно различить запах алкоголя, обычно отвратительного качества, — они часто блюют во сне. Они роются в мусорных корзинах в поисках еды и уже не могут избавиться от этой вони. И довольно часто пачкают одежду. От них воняет фекалиями.
— Откуда тебе столько известно о парфюме «Бродяга»?
— Бездомные частенько приносят нам больных животных, — ответила я, пятясь от двери. — Думаю, нам стоит подождать на улице.
Мэт несколько секунд смотрел на меня. Потом нагнулся к двери и еще раз сильно втянул носом воздух.
— По-прежнему ничего не чувствую.
Отсутствие тонкого нюха у Мэта вывело меня из себя.
— Ты моешься каждый вечер, — выкрикнула я. — Почти каждый день моешь голову. Предпочитаешь кофе чаю, но сегодня вечером выпил бокал красного вина. Не далее как час назад ты гладил собаку, а потом принял душ.
— Ты намекаешь, что от меня воняет собачьим дерьмом?
— Я хочу, чтобы ты отошел от двери. Он там, а задвижка не слишком крепкая.
Мэт взглянул на задвижку на двери, потом на меня.
— Если он все еще там, кого же я тогда видел в переулке? — задал он резонный вопрос.
Ответа у меня не нашлось. Пока я думала, что сказать, Мэт потянулся к задвижке.
— Нет! — Я молниеносно оказалась у него за спиной, моя рука потянулась, чтобы остановить его. — Нет. Даже не думай. Пусть этим занимается полиция.