Шрифт:
Важный момент: из-за некоторых событий нужно держать в голове мысль, что на момент шестого курса персонажи совершеннолетние. То есть Драко 18, а Гермионе 19 ?
Держу твоё чёрное сердце, что я изувечил.
МУККА & pyrokinesis
Малфой с силой ударил железной балкой по толстой решётке, чуть покрытой влагой, но никакой реакции не последовало. Лишь на третьем ударе пленник, вздрогнув, поднял голову. Изумрудные глаза медленно привыкали к полумраку, закрепляя в сознании всё более чёткие очертания, и уже вскоре они сфокусировались на Пожирателе. В них отобразилось искреннее презрение, а на губах Драко заиграла кривая ухмылка.
— Давненько не виделись, Поттер? —
Гарри приподнялся на локтях и, пошатываясь, встал на ноги. Хромая на левую ногу, он медленно дошёл до решётки, которая разделяла двух школьных врагов, и опёрся на неё, просунув руки сквозь прутья. Головой же он прислонился к горизонтальной железной балке, исподлобья глядя на второго хозяина этого поместья.
Сколько побывало пленников в Малфой-мэноре за пять лет войны? Драко сбился со счёта. Он и правда считал поначалу, но уже после первого месяца, когда счёт стремительно перевалил за сотню, потерял в этом хоть какой-то смысл. Драко пытался запомнить каждое имя, но вскоре они просто слились в одно единое кровавое месиво. И он смирился. Наверное.
Но в этих лицах было кое-что общее, что отпечатывалось в памяти, — ужас вперемешку с осознанием скорой смерти. Каждый из пленников дрожал от страха, практически заставляя вибрировать каменные плиты, которые, как живые, впитывали их последние минуты жизни. Порой Драко мог поклясться, что даже тогда, когда клетка уже была пустой, он слышал жалобный и протяжный вой.
А Поттер был другим.
Уставшим, осунувшимся. Вымотанным до самых последних чертей. Исхудавшим. Но на его лице не читался страх. Ни один мускул не дрогнул на измождённом лице, которое было покрыто густой щетиной. Ни одна эмоция не ускользнула из-под этой маски, когда его бросили за решётку, как псину. Даже в шаге от собственной гибели, он оправдывал своё звание героя, глядя на будущего палача с ненавистью и желанием поменяться ролями.
Даже плеваться захотелось от этой мысли.
Когда Малфой узнал, что поймали Избранного, он первым оказался в подземелье, чтобы удостовериться. За многие годы он ощутил то, что, казалось бы, давно похоронил внутри, — надежду. Маленький и крохотный шанс на переворот игры. Пока Малфой находился под влиянием Лорда, у него самого руки были связаны. Вместе с Поттером привели ещё двух пленников, егеря полагали, что это Уизли и Грейнджер, однако он быстро отмёл эти глупые доводы. Вряд ли он смог бы спутать с кем-то гриффиндорскую заучку.
— А Грейнджер что? Потеряли по дороге на гильотину? — с напускной скукой в голосе спросил Драко, оперевшись на противоположную стену и сложив руки на груди.
Поттер молчал несколько мгновений перед тем, как хрипло рассмеяться. Руки Малфоя невольно сжались в кулаки, но он терпеливо ждал ответа. Настолько терпеливо, насколько это вообще было в его силах.
— Я не уверен… До сих пор не уверен, что такая мразь, как ты, заслуживает это знать, — растягивая слова, произнёс Гарри и поднял взгляд. В нём читалось слишком много эмоций, от откровенного отвращения до, возможно, желания убить одними лишь глазами. Его губы сложились в плотную линию, он оскалился. — Хотя нет. Это именно то, чего ты определённо заслуживаешь. Никогда не понимал, откуда у неё взялось столько веры в тебя.
Драко набрал полную грудь воздуха, практически не чувствуя насыщения кислородом, который внезапно стал ещё более необходимым. Он сощурился, пытаясь вычитать в мимике Поттера
— Если я буду знать, где она, то смогу её спасти, — тихо проговорил Драко прежде, чем успел обдумать сказанное.
Вместо какого-то внятного ответа Гарри разразился таким пронзительным хохотом, что у Малфоя волосы встали дыбом на затылке. Смех эхом пронёсся по подземелью, оседая тяжестью на его плечах.
— Она в безопасности только тогда, когда находится подальше от тебя.
Драко закатил глаза, лицезрея, как истерический хохот постепенно перерастает в сухой кашель, которым пленник начал давиться. Поттер устало выдохнул, когда приступ сошёл на нет. На его лице отобразилось краткое сомнение, но он лишь качнул головой, махнув рукой.
— В моих вещах есть ответы на твои вопросы, — бросил он и скрылся в дальнем углу камеры, до которого не добирался источник света.
Малфой занял выжидательную позицию, но Гарри молчал и, судя по шороху, сидел в самом углу своего последнего пристанища. Поттер не откликнулся ни на один вопрос, и у Драко вообще складывалось впечатление, что он говорит с пустой решёткой. Только тихий шорох одежды и задушенные вздохи давали ему понять, что Поттер всё ещё там, но их разговор можно считать оконченным.
Ноги сами понесли его ко входу в подземелье, куда были свалены вещи пленников, которые им уже не пригодятся. Поскольку троица была последним пополнением в коллекции сегодняшнего улова егерей, куртка Поттера оказалась практически на самом верху. Малфой, держа её перед собой двумя пальцами, осторожно шарил по пустым карманам, пока из внутреннего не извлёк маленькую сумочку. Вышивка из красного и чёрного бисера, переплетающегося в кривоватую розу, вряд ли могла принадлежать Гарри.
Драко прокрался в свою комнату, как мышь, воровато озираясь по сторонам. Словно был мелким и подлым воришкой в собственном доме. Содержимое сумки, в которое ему не захотелось лезть руками, посыпалось на стол, и, судя по количеству всех вещей, на этом вместилище было заклинание незримого расширения. Что ж, вполне практично.
Смятый кусок пергамента, словно его сжали в кулаке и наспех забросили в сумку, выпал первым. Склянка с мутным зельем болотного цвета аккуратно приземлилась рядом, явно защищённая от случайного разбития. Догадка о том, кому могли принадлежать вещи, тяжёлой, но нежной грустью осела где-то в груди. Дальше летели обычные вещи: несколько футболок, джинсы с рваной коленкой, чистые листы пергамента, чернильница. С глухим стуком на поверхность стола упала большая книга с погнутыми краями и мятым корешком. Конечно, «История Хогвартса». Какая приятная очевидность, вещи определённо принадлежали ей. И в самом конце покатились две склянки с серебристой жидкостью, которые он едва не уронил на пол, но успел вовремя перехватить.
На одном из флаконов была надпись знакомым почерком, но рука пишущего явно дрожала. Малфой скривился от ноющего чувства, которое обвивало его вокруг шеи, как змея. «Для Драко Люциуса Малфоя. Г. Г.» Второй был подписан кривым почерком, сопровождаемым жирной кляксой, из-за которой он едва смог разобрать эти каракули — «Для Малфоя №2».
Драко потребовалось лишь несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и понять, что он должен был сделать. Закинув склянки в карман чёрного пиджака и едва не забыв смятый пергамент, он двинулся на второй этаж, в сторону отцовского кабинета, где находился Омут памяти. Однако стоило ему коснуться ручки двери, как на пороге возник Люциус, с которым Драко едва не столкнулся.