Последняя жертва
Шрифт:
Поттер трясся, но послушно выполнил просьбу, вытягивая воспоминания из её виска. С губ Малфоя слетел оглушительный крик, на который никто из всей этой толпы не оглянулся. Он упал на колени у кровати, видя, как действие Оборотного перестаёт работать. Сквозь светлые прямые волосы постепенно проступили каштановые кудри, а голос приобрёл более высокие ноты.
И Драко замер, закрыв глаза. Просто по кусочкам умирая где-то внутри.
Руки тряслись, он практически ничего не видел из-за слепящей пелены, которую усердно смахивал, жадно впиваясь в её глаза.
Он уже знал, что она пишет там те самые три короткие слова, которые высекутся у него в памяти.
— Отдай их, когда всё закончится. — Он наклонился к ней практически вплотную, едва слыша её из-за сдавленных всхлипов окружающих. Почти не чувствуя солёных капель, которые призрачными слезами падали сквозь её бледнеющее лицо.
— Гермиона, он убил тебя, — голос Джинни сорвался на хрип. — Мы не можем помочь… Блядь, мы не знаем, что это!
— Он не знал, Джин, — её слабые губы сложились в последнюю улыбку. — Он ведь не знал…
И стоило её глазам закрыться, как его вытолкнуло из воспоминания. С высоты роста бросило на каменный пол, на котором он корёжился и скулил.
Малфой не слышал своего голоса, лишь чувствовал, что связки напрягаются до хрипоты. Краем сознания понимал, что ногти ломаются о грубый пол, пока он что-то пытался собрать. Себя? Он ничего не понимал.
Просто летел в пропасть, ощущая внутри лёд, который толстой коркой покрывал внутренности и не давал вдохнуть. Задыхался, кричал и не хотел делать нового вдоха.
Просто лишь бы всё закончилось.
Но за оглушающей тишиной не приходил покой. Новая волна подступала раз за разом, била его под дых и наступала на горло, лишь в последнее мгновение даря шанс кислороду насытить лёгкие. Чтобы затем просто повторять эту пытку.
Он поднялся на локтях, видя мазки крови на полу и сбитые в мясо тыльные стороны ладоней. Но он абсолютно не чувствовал физической боли. Она вся сосредоточилась в одной конкретной точке, принадлежавшей Гермионе Грейнджер.
И которая, по какой-то неизвестной причине, всё ещё продолжала отбивать ритм о рёбра, отдаваясь где-то в горле. Он хотел что-то сказать в пустоту, но надорванное горло отказывалось издавать даже малейший звук.
Он убил её.
Сначала морально.
Затем и в самом прямом смысле.
Знал он это или нет — не имело значение ни в одном из миров. Он был причиной всего, от самого начала и до самого конца.
«Я тебя люблю».
Даже это она смогла ему простить? Он не знал, что теперь с этим делать.
Малфой понятия не имел, сколько просидел в таком положении, глядя в пустоту, пока его взгляд не остановился на втором флаконе, который так и остался стоять на краю стола и лишь чудом не оказался под раздачей его выплеска среди всего этого разгрома.
Разлив воспоминание в Омут, он нырнул без каких-либо раздумий, чувствуя,
— Здравствуй, Малфой.
Драко резко обернулся на голос Поттера, который сидел на краю кровати, подперев подбородок кулаком. Он не смотрел конкретно на него, а куда-то в пустоту перед собой. Оглядевшись, Малфой понял, что Гарри в комнате совершенно один.
— Если ты всё же видишь это воспоминание, то ты уже в курсе, что её нет, — его руки сжались в кулаки, а веки дрожали, когда он закрыл глаза. — И что бы она ни несла в предсмертном бреду, это целиком и полностью твоя вина.
— Моя, — хрипло отозвался Драко, но словно слышал и не свой голос вовсе. Лишь сдавленный и затравленный шёпот.
— Если она хоть на одну сотую процента была права, во что мне слабо верится, ты поддержишь мой план. Это, увы, единственный способ, — губы Поттера скривились в слабой и вымученной улыбке. — В память о ней.
Драко изучающе смотрел на Поттера сквозь пелену оглушительной и внезапной усталости, но тот лишь медленно дышал, собираясь с мыслями.
— За пять лет я понял, что убить его можно только в том случае, если я стану таким же, как и он. Все мои убеждения о свете и тьме были неверны. Это и убило слишком многих людей, включая Гермиону. А она с чего-то до охерения верила в твой свет. Я в него не верю, но я верю в неё.
Губы невольно сложились в аналогичную вымученную улыбку, которая резала его на живую. Если вообще можно ещё было подумать, что он жив. Малфой чувствовал, как прямо в середине груди, где, наверное, у людей должна находиться душа, у него росла чёрная дыра, которая с каждым мгновением увеличивалась в своих масштабах и поглощала его. Кусочек за кусочком. Тщательно смакуя его гнилую плоть и такие же гнилые внутренности.
— Всё должно закончиться с минуты на минуту, если мои подсчёты верны, — Гарри опустил взгляд на свои руки. — Я ведь был прав, что этот ублюдок быстро прилетел, когда узнал, что меня поймали?
Драко медленно повторил траекторию его взгляда и наткнулся на склянку, которую Поттер крутил в руках. Мутная жидкость, точно такая же, как стояла на столе в его комнате. Он в ужасе раскрыл глаза и рывком вынырнул из воспоминания, бросаясь к запертой двери.
Однако резко замер, так и не дойдя лишь пары шагов. Тихо и облегчённо выдохнул, когда вспомнил, что Нарцисса ещё днём покинула поместье, отправившись к матери Блейза в Италию.
Драко закрыл глаза, физически чувствуя, как к нему тянутся прохладные пальцы. Чувствовал, как лёгкие прикосновения поднимаются от предплечий вверх по рукам. Мог бы поклясться, что нос уловил нотки вишни, а безумная копна кудрей щекотала его открытую шею.
— Отлично сработано, Поттер, — с улыбкой произнёс он, окунаясь в самые необходимые объятия, которые становились всё более осязаемыми.
Под покровом ночи, когда все жители Уилтшира ещё спали, Малфой-мэнор, окружённый прекрасным садом, с оглушительным взрывом взлетел в воздух.