Последняя жертва
Шрифт:
– Алло?
– Добрый день, – ответил Марк.
– Кто это? Я могу поговорить с госпожой… Хеллер?
– Увы, не можете, – произнёс детектив, – говорите со мной.
– У меня здесь собака госпожи Хеллер, вы её заберёте или как?
– Заберём! – сразу же обрадовался Марк. – Диктуйте адрес.
Звонившая женщина оказалась соседкой Ребекки. Вернувшись в понедельник домой после выходных, проведённых у сына за городом, женщина обнаружила на коврике у дверей грязного и голодного карликового шпица. По контактам на ошейнике, она и узнала о том, кто хозяйка «этого маленького
Сейчас создание уже не выглядело несчастным и заливисто лаяло на Марка, то и дело норовя укусить его за ногу. Марк отмахивался от собаки и пытался расспрашивать соседку о том, не видела ли она ничего подозрительного, но беседа не клеилась. В конце концов, Диана взяла пса на руки и вышла с ним из квартиры. Марк потёр виски, в ушах всё ещё звенело от пронзительного лая, и устроившись поудобнее на диване, снова задал женщине вопрос:
– Итак, что вы можете рассказать о Ребекке Хеллер?
Женщина присела напротив на краешек кресла и сцепила руки замком. Бодренькая бабулечка за семьдесят сейчас выглядела усталой и встревоженной.
– Что я могу о ней рассказать? – пожала плечами она. – Мы редко виделись, а если и виделись, то она никогда не здоровалась, а с тех пор, как муж от неё съехал, стала постоянно дверьми хлопать. Я как-то хотела ей замечание сделать, но она на меня так посмотрела, что я сразу передумала. С такими разговаривать бесполезно.
– Вы не видели случайно, она с кем-нибудь общалась из дома или к ней кто-то приходил?
– Приходил к ней один, недели три назад, может больше, – женщина сжала губы, припоминая. – Странный такой.
– Почему странный? – поинтересовался Марк.
– Топтался долго на пороге, пока она не вышла и не сказала, чтобы он проходил.
– Вы можете описать, как он выглядел? – Марк даже подался вперёд.
– Тёмный какой-то, высокий, куртка, как у футболистов и сумка большая, кожаная, через плечо. Больше ничего сказать не могу, поскольку видела его только со спины.
– Вы и так нам помогли, – Марк хлопнул себя по коленке и встал с дивана. – Если вы ещё что-то вспомните, позвоните, – детектив протянул женщине визитку. – Спасибо.
Женщина кивнула в ответ и тоже поднялась, чтобы проводить Марка.
На улице его встретила Диана. Она пританцовывала на месте от холода и прижимала к себе собаку, которая, увидев Марка, сразу же ощетинилась и зарычала.
– Ну что? Узнал что-нибудь полезное? – спросила Диана.
– Наш студент может что-то знать, – ответил Марк, открывая дверь своей машины.
– Студент, которого видел муж Хеллер? – уточнила женщина, усаживаясь на переднее сидение.
– Он самый, – Марк сел за руль и многозначительно посмотрел на пса, готового вот-вот вырваться из рук и броситься на него. Диана поняла намёк и пересела на заднее сидение.
– А ещё наш главный свидетель очень не любит тебя, – усмехнулась она.
– С чего бы это? – недовольно проворчал Марк, отъезжая от дома. Хотя в этом как раз не было ничего странного, с собаками комиссар Шнайдер не дружил с детства и очень завидовал Акселю, который находил общий язык даже с самыми злобными псами двора.
Водитель остановился у стеклянно-серого здания берлинского аэропорта и передал Эмме пухленький белый конверт с логотипом Feuerbach Robotics.
– Удачного полёта! – пожелал он.
– Спасибо! – ответила девушка и вышла из автомобиля.
В Тегеле она бывала всего
После нескольких бессонных ночей и долгого рабочего дня Тезер Аталик чувствовал себя не очень бодро. От кофе у него вдобавок ко всему разболелась голова, и он мог поклясться, что начались галлюцинации. Иначе как можно объяснить, что только что в стеклянную дверь аптеки, где он закупал подгузники и прочие товары, так необходимые новорождённому младенцу, он увидел человека в чёрной кожаной куртке с перекинутой через плечо катаной? Покидав всё кое-как в пластиковый пакет, Тезер затолкал сдачу в карман, оставив металлические евро на прилавке, и, проигнорировав окрик фармацевта, выбежал на улицу. Широкий проспект, застроенный панельными многоэтажками, отлично просматривался, и парень не успел далеко уйти. Он шёл не спеша, немного ссутулив спину и засунув руки в карманы. Если бы не катана, его действительно ничего не выделяло бы из толпы. Впрочем, сейчас ни о какой толпе речь и не шла, поскольку на улице кроме него и Аталика не было ни одной живой души, лишь изредка проезжали машины.
Тезер немного сбавил шаг и пошёл следом, держа дистанцию в несколько десятков метров, размышляя о том, сколько таких вот людей с катанами разгуливает сейчас по Берлину. Парень остановился на перекрёстке и обернулся. В скудном уличном освещении сложно было разглядеть его лицо, к тому же почти наполовину его скрывал капюшон, однако Тезеру оно показалось смутно знакомым. Он отвёл глаза и замедлил ход, чтобы не вызывать подозрений, но парень резко дёрнулся с места и скрылся за углом. Тезер чертыхнулся и побежал. Через двадцать секунд он был на перекрёстке, но парня и след простыл. Тенистая узкая улица пересекалась с другим широким проспектом. Аталик достал из кармана телефон и, набрав дежурному, вызвал патруль. Он ещё раз огляделся по сторонам и заметил что-то маленькое и белое на металлическом заборчике, отделявшем тротуар от проезжей части.
На тонкой серебряной цепочке раскачивался белый единорог.
Глава 24
Самолёт Эммы приземлился в аэропорту Рима в половине девятого вечера. Как и было обещано, на выходе из зоны прилётов девушку ожидал водитель. Высокий, пожилой мужчина с сединой в густых волосах был в чём-то похож на берлинского водителя Фейербаха, но имел одно и весьма значительное отличие – он постоянно улыбался и радовался Эмме так, словно встречал свою родную племянницу. Он не замолкал ни на минуту, и хотя не говорил ни на немецком, ни на английском (который Эмма знала так себе), девушка неплохо его понимала. Сначала водитель долго удивлялся, почему у неё совсем нет багажа, и Эмма сама задумалась, что неплохо было бы прихватить с собой хотя бы зубную щётку. До этого момента ей как-то не особо верилось в то, что ночевать сегодня придётся не дома… но где? От одной только мысли об этом её руки покрывались гусиной кожей.