Последняя зима
Шрифт:
Я слез с коня, обнял славных стариков, объяснил, что хоть я и генерал, по вовсе не "превосходительство", и поблагодарил их за готовность послужить Родине. Деда Кузьму, слабоватого здоровьем, пришлось оставить дома, а другого участника первой мировой войны, деда Семена, взяли шубником в нашу хозяйственную роту.
Через несколько месяцев соединение пополнилось целыми отрядами-батальонами, состоящими из волынцев.
Да, нам нечего было особенно беспокоиться за судьбу взвода Михаила Тущенко. Далекому партизанскому гарнизону народ всегда обеспечит
В тот зимний пасмурный день командир взвода и политрук проснулись, по обыкновению, рано и, закончив несложный утренний туалет, вышли на улицу.
Более молодой из них, смуглолицый кудрявый Тущенко, так и не успевший вернуться в родной колхоз с действительной службы, потянулся всем своим ладным мускулистым телом, вдохнул поглубже воздух и сказал:
– Хорошо... Тихо!
– Хорошо, да не очень, что кругом тихо!
– отозвался худощавый сутуловатый Хромцов.
– Давно на железке не гремели... И когда этот тол сбросят?
– Прояснится - вот и сбросят... Нелетная погода! Ну, пошли, что ли?
Тущенко и Хромцов побывали в отделениях, приняли рапорт начальника ночного караула, сделали вместе с бойцами зарядку, а потом все отправились в ту хату, где находились кухня и столовая.
После завтрака политрук вынул два свежих номера газеты "Радянська Україна", доставленные вчера вечером из батальона, прочел сводки Совинформбюро и побеседовал с партизанами о последних фронтовых событиях. Затем все разошлись по своим делам. Бойцов ждали занятия по тактической подготовке, политрук отправился в "гражданскую" часть деревни, чтобы почитать людям газету, а Тущенко ушел к себе. С девяти утра у него прием населения.
Возле крыльца уже толпились люди. В стороне стояло двое саней. Видно, приехали и дальние. Суровый ординарец комвзвода и политрука огромный полтавчанин Васюта, забежав вперед, попросил селян самим разобраться в очереди. Тущенко поздоровался, стряхнул с валенок снег.
– Ну, кто там первый? Заходите!
– пригласил он.
Вместе с Михаилом вошла в комнату пожилая женщина из этой же деревни. Дело к партизанам было у нее самое простое, обыденное:
– Дай, сынок, конягу по дрова съездить... Нема чем топить!
– Свободны ли наши коняги? Сходи, хозяйка, на кухню, найди там старшину... Дядьку Андрея знаешь? Вот он - старшина... Скажи, пусть даст, если свободны кони... А кто рубить дрова будет?
– Да уж как-нибудь... С малыми!
– Тогда вот что! Если кони есть, пусть запрягут тебе к одиннадцати, когда партизаны ученье кончат. Выделим еще двух хлопцев в придачу. Да обожди, я напишу!..
Он быстро написал старшине записку и проводил до дверей повторяющую слова благодарности женщину.
Следующие просители вошли, когда Тущенко уже разделся и сел за стол. Это были краснощекая, закутанная в Платки девка и парень в кожухе. Выглядели они несколько растерянно. Командир взвода понял, зачем к нему
– Что скажете, громадяне?
Те переглянулись. Парень быстро сглотнул слюну, а девица потупилась и ответила низким глуховатым голосом, почти басом:
– Ожените нас!
– Желаем вступить в законный брак!
– заявил парень.
– Хорошее дело!
– кивнул Тущенко.
– А почему в Чарторийск не поехали? Там же волостное управление.
– К подлюкам этим ехать?! Да чего ради!
– даже возмутился жених.
– Мы хотим по закону, - грохнула невеста.
– Правильно, законной власти пока в Чарторийско нет... Сейчас вас оженю!
– сказал Тущенко и, обращаясь к парню, спросил: - Любишь ее?
– А как же! У нас все по-хорошему.
– А ты, невеста? Обижать своего чоловика не будешь?
– Да что вы, товарищ начальник! У нас же любовь!
Командир взвода, узнав у вступающих в брак их фамилии, имена, возраст, местожительство, написал на листке трофейной бумаги:
СПРАВКА
Настоящая справка выдана жителям хутора Борки, Волынской
области, Украинской Советской Социалистической Республики, Малюженко
Степану Трофимовичу, 1924 года рождения, и Гончар Марии Григорьевне,
1925 года рождения, в том, что сего, 6 января 1944 года, они по любви
и согласию вступили в законный брак.
Гончар Мария берет фамилию супруга - Малюженко.
По восстановлении органов Советской власти справка подлежит
обмену на свидетельство загса.
Начальник партизанского гарнизона
М. Т у щ е н к о
Хотя бумага не имела ни водяных знаков, ни герба, ни печати, хотя скреплял справку лишь кудреватый росчерк партизанского начальника, молодые приняли ее с благоговением. Документ был бережно сложен, после чего исчез под платками Марии. Супруги пожали Тущенко руку, поблагодарили за труды и теперь уже степенно, солидно покинули хату.
Следующей посетительницей оказалась старуха из соседнего села. Она привезла больную внучку. Врача для приема партизан и местных жителей присылали из медчасти соединения по пятницам, а была только среда. Выяснилось, однако, что температуры у девочки нет и больная жалуется лишь на слабость, на головные боли. Решили, что возвращаться домой бабке с внучкой не стоит, пусть поживут до пятницы у знакомых. Ну, а сегодня к девочке зайдет медсестра.
Побывали у Тущенко еще многие. Обращались по самым разнообразным вопросам. Командир взвода решал их быстро. Удивил и озадачил только сухонький остроглазый старичок с бородкой клином, последний из сегодняшних просителей.
Поздоровавшись и присев на предложенный ему табурет, дедок пожевал губами, испытующе оглядел Михаила и сообщил, что приехал хлопотать не за себя, а за все село с ближайшими хуторами.
– А в чем дело?
– спросил комвзвода.
– Ох-ох-ох! Мы бы и сами... Но куды уж самим! А треба, ох як треба! Вот и зарешили запобеспокоити партизан... Вам же все едино! Хоч тута, хоч там! Для вас це раз плюнуть...