Последняя

Ирина Кассета

– Пусти, сука! – и сам же толкнул меня за борт.

Вода была ледяной, небольшие волны не давали увидеть, что творится на корабле. Я поплыла в сторону берега. Слава богам, река, а не море. Берег был далеко, но до него можно доплыть.

Первым приветом от подземных богов стала судорога, которая схватила меня за ногу. Я охнула и, пытаясь держаться на плаву, попробовала размять мышцы, но боги смерти не хотели отпускать меня так скоро, и судорога схватила вторую ногу. Я взвыла. Мне не доплыть, вода слишком холодная. Приходилось задерживать

дыхание, когда я в очередной раз уходила под воду, что случалось все чаще. Ногу не отпускало, а руки уже так устали, что силы уходили из тела. Вокруг было так холодно и темно, я уже не знала, где именно берег.

Судорога ударила еще раз, и я пошла ко дну, уже не в силах вынырнуть.

В последние минуты этой жизни я думала о богах, просила их о помощи. Если у них на меня планы, то я должна выжить.

***

(Тер`Рионовские пустоши)

В крепости, что на границе Тер`Рионовских пустошей, творился невиданный доселе ужас. По двору бегали мужчины, седлали лощадей, друг за другом выезжали из конюшен и исчезали во мраке лесов.

В детской комнате нянечка запирала дверь и запрещала детям вылезать из кровати, сама украдкой смотря в окно и молясь:

– Горе-то какое.

В спальне похитителя сидел мужчина, его светлые глаза горели яростью и… болью?

– Что ты натворила? – спрашивал мужчина красивую темноволосую девушку. – Зачем ты это сделала? – девушка улыбнулась и произнесла:

– Если мне быть несчастной, то и ты счастлив не будешь!

Глава 2.

(Дорога в Шалане)

Отряд шел от столицы на север, впереди было еще два дня пути до Пустыни Ий. Они были вспомогательным войском для главной армии, которая уже располагалась на границы страны. Леворг выдался холодным, по ночам даже костер как следует не грел. Лошади ехали мйедленно, после дня скачки им нужно было отдохнуть. Сами рыцари уже порядком устали от дороги. Молодым хотелось пустить коней вскачь и ворваться на поле боя, старым же воякам милее был дом и теплый очаг.

– Говорят, на этот раз пустынники стали сильнее, – произнес молодой белобрысый парень, который ехал в первых рядах.

– Да хоть бы, а то ведь смешно на них с мечом идти, когда на тебя – с дубиной, – усмехнулся рядом едущий.

– И чего им на месте не сидится? Будто больно нам их пустыня нужна, – ответил тот, что ехал справа.

– Кочевники, – протянул сидящий слева.

– И то лучше, пусть даже кочевники – уже не дворец охранять. А то осточертело, кроме попрошаек да воришек, не бывает никого, – сказал светловолосый.

– Ты бы сплюнул, а то беду накликаешь. Наоборот, хорошо, что в столице нам не с кем возиться.

– И то верно, – почесав голову, ответил парнишка.

В хвосте плелись два самых старых воина. Им уже не были интересны рыцари и война.

– Давно мы с тобой, Петро, в поход не ходили, – почесывая седую короткую, бороду заявил воин.

– Заржавели доспехи у меня во дворе, – пропел темноволосый мужчина известную дорожную песню.

– И

подковы у лошади дядька украл, – продолжил седой мужчина. Петро расхохотался.

– Мы свои походы уже отходили, Игнат.

– Твоя правда, Петро, – кивнул рыцарь. – Прошло, думаешь, наше время?

– Наше время прошло, и слава богам. Я не об это горюю.

– А о чем?

– Боязно мне, Петро, что великие времена прошли. Что и рыцари уже не настоящие, а так… Только слава наша и осталась, – Игнат задумался.

– Пока жив Димитрий, наша слава живет и в нас, – Петро усмехнулся.

– Напоминает меня в старое время. Хоть и молодой, а удали, – он присвистнул.

– Вот то-то же. Жаль, что на всю армию таких, как он, совсем мало осталось.

– Радуйся, что хоть кто-то есть.

– И то верно, но на язык парнишка совсем неладен, – улыбнулся Петро, вспоминая сцену у короля. – Как он вельможу нашего, – рассмеялся мужчина.

– Говорит: армии лидер нужен, а не царь. Зря он, конечно, так, но лицо-то у этого было… Вот и хохма, весь двор потом потешался. Зато остался без титула.

– Так и правильно, он – показатель, что не только из дворян рыцарями становятся, но и из простого люда, – к мужчинам подъехал молодой парень.

– Разрешите доложить? – обратился он.

– Давай уже, раз приехал, – отвечал Игнат.

– Мы пошли коней поить к речке, а там, на берегу, парень лежит.

– Утоп что ли?

– Да нет, вроде, дышит, – отвечал солдат.

– Поскакали, значит, посмотрим, – мужчины сорвались с места и с бывалой лихостью понеслись к реке.

На берегу Терки, реки, которая тянулась от северных пустошей по Ватилии и заканчивалась в Шалане, лежало тело молодого парня с короткими, небрежно обрезанными волосами. В теплой рубашке и штанах. Лицо его побелело от холода, губы так вообще стали синими. Петро приложил ухо к груди парнишки:

– Дышит, несите одеяло и самогона, – мужчина стал расстегивать рубашку, но тут же запахнул полы. – Игнат, – позвал он, а потом прошептал на ухо. – Это девчонка.

– А ну-ка всем брысь, что расселись! – крикнул Игнат и воины нехотя стали расходиться.

Мужчины же сняли с девушки рубашку, ткань тоже пришлось резать, чтобы грудь не сдавливала. Сняв также штаны, препятствовавшие проведению процедуры, они обтерли тело самогоном, чтобы согреваться начало, и завернули в теплое одеяло.

– И что мы с ней делать-то будем? – спросил Петро.

– С собой повезем, – взяв девушку на руки, ответил Игнат. – Или ты ее, ирод, здесь оставить хочешь, на надругание? Неужто падали мужской на земле мало? – Петро, не раз видевший подобное, поморщился.

– Ну куда ей с нами, мужиками, на войну?

– Очнется, там и посмотрим. Одну ее в этих местах я не оставлю, – рыцарь понес девушку к телеге, специально для раненых предназначенной, уложил. – Будем рядом ехать, – сказал он и, подведя ближе лошадь, сел в седло. Петро последовал за ним.