Последствия больших разговоров
Шрифт:
– Ну вот, - констатировал Михаил, покидая свое убежище, - теперь она и кабинет испортила. Теперь нам всем придется перее...
Не договорив, он охнул от крепкого удара в живот и согнулся. Следующий удар в лицо опрокинул его на столешницу, где Оружейник и остался лежать, отчаянно кашляя. Олег отвернулся и схватил свой сотовый, но тут же бросил его, поднял трубку городского телефона, прижал к уху и швырнул ее обратно.
– Телефоны отрубились!.. Зачем ты это сделал?!
– Олег, я...
– Ты мне обещал!
– Я же говорю, случайно!
– Михаил сел
– Я сорвался. Да и... все равно ее время кончается!
– Не кончается ее время! И никогда не кончится! Это мы сначала так думали, но почему-то из всех нас только ты упорно продолжаешь в это верить.
– Ну и хорошо, - Оружейник сплюнул прямо на ковер.
– Это правда хорошо... Нам нужно что-то сделать с хранилищем. Не беспокойся насчет нее. Побегает, успокоится...
– Ты совсем дурак?!
– Олег снова ударил в дверь, из-за которой уже слышались встревоженные голоса. Секундой позже где-то двумя этажами ниже раздался оглушительный грохот, и Ейщаров метнул на Оружейника короткий злой взгляд.
– Пройдет, - убежденно заявил Михаил.
– Бабы же знаешь... любят пошуметь, поломать чего-нибудь!
– Миша, - глухо произнес Ейщаров, прижавшись лбом к двери и кладя на нее ладони, - из-за того, кто ты, я не имею права вышвырнуть тебя из Шаи. Но город у нас не такой уж маленький. Так что, думаю, в дальнейшем у тебя как-нибудь получится больше не попадаться мне на глаза.
Михаил, спрыгнув со стола, попытался высадить одно из окон и, сломав еще два стула, убито произнес:
– Олег, я просто... Я думал... Нельзя привязываться к тому, кто исчезнет в любой момент. Ты же знаешь - нельзя! Я хотел сделать как лучше...
– Ты еще никогда в своей жизни не делал хуже.
– Олег!
– голос Оружейника, внезапно застывшего у окна, странным образом изменился, превратившись в тонкий хриплый шепоток.
– Олег, пожалуйста, подойди сюда очень быстро!
Ейщаров одним прыжком оказался возле него, и Михаил с силой ткнул указательным пальцем в стекло, чуть не сломав его.
– Олег, что это такое?!
Неподалеку от крыльца величественно возвышалась великолепная древесная незнакомка, резко выделявшаяся на фоне милых, простеньких, украшенных шариками ягод рябин, окружавших здание офиса. Незнакомка смотрелась среди них, словно изящная, безупречная столичная дама, забредшая ненароком в толпу хорошеньких, краснощеких деревенских девушек. Ее темно-зеленые, глянцевые листья-сердечки покачивались на ветру с аристократической небрежностью. Большие махровые цветы цвета свежего снега, густо усеивающие крону, были прекрасны необычайно. От дерева отчетливо веяло надменностью красавицы, уверенной в своей красоте.
– Это магнолия, - медленно произнес Ейщаров, после чего они оба прижались лицами к стеклу, во все глаза глядя на волшебное дерево.
– Но Олег, - почти плачуще произнес Михаил, - сколько я помню это место, здесь всегда росла рябина! Она и с сегодняшнего утра тут росла! Она росла тут даже сейчас, когда я приехал! Куда она подевалась?! Почему вместо нее тут магнолия?! У нас здесь никогда не
– Смотри внимательней, - шепнул Олег. Михаил добросовестно принялся таращить глаза с такой интенсивностью, что у него уже через несколько секунд потекли слезы, и вскорости заметил, что дерево, выглядящее абсолютно реальным, то и дело странным образом колеблется в воздухе, словно мираж. Спустя полминуты магнолия начала дрожать и расплываться, растягиваясь вверх и в стороны, а потом вдруг произошла катастрофа - пропали листья-сердечки, воздушные цветы рассыпались гроздьями оранжевых ягод, и магнолия в одно мгновение обратилась привычной глазу Оружейника рябиной - крепкой, здоровой рябиной, выглядевшей, тем не менее, довольно уныло.
– Что это было?!
– Михаил яростно потер мокрые глаза.
– Олег, что это было?!
– Мечта, - глухо сказал Олег, отодвигаясь от окна.
– Ты только что видел мечту этой рябины.
– Как такое возможно?! Я почти никогда не вижу мечты даже своих собеседников! А тут рябина!.. Я ведь не Садовник!
– Михаил ошеломленно повернулся к нему.
– Только однажды, в гостинице Домовых... но там...
– Объяснение этому только одно. Нас стало слишком много.
– То есть...
– Оружейник резко повернулся обратно к рябине, но та так и осталась рябиной, - значит... Значит, все это действительно правда?!.. Елки, откуда эта рябина знает, как выглядит магнолия?!
– Возможно, пока это единичный случай...
– Но если нет...
– Михаил решительно выдвинул вперед подбородок, - тогда это значит, что нам необходимо немедленно помириться. Что бы ты сейчас обо мне не думал, ты понимаешь, что это необходимо!
– Нужно ехать в реабилитационный центр!
– Ейщаров кинулся обратно к двери.
– Нужно доработать всех в ускоренном режиме! Черт, упустили время... Я должен найти Эшу!
– Это очень плохо, - зловещим голосом пророка провозгласил Оружейник.
– Что именно?
– Даже не знаю, с чего и начать.
– Начни с двери.
* * *
Его даже практически не понадобилось звать.
Он встретил ее на первом этаже, не дожидаясь, пока Эша доберется до парадной двери, и если до кабинетного разговора ей страшно было даже подумать о том, что они будут что-то опять делать вместе, то теперь ей напротив этого хотелось. Его буйный характер вполне соответствовал кипевшей в ней ярости.
По счастью в приемной никого не оказалось - видимо, секретарши убежали посмотреть на столь неожиданные архитектурные преобразования института, - и, проскочив через нее, Шталь, на всякий случай, заперла и приемную. Все получалось так легко и просто, что это немного пугало и, в то же время, давало немало пищи шталевскому тщеславию. Она не осознавала пока, что на самом деле вовсе не договорилась ни с кабинетом, ни с приемной. Это не было дружеской просьбой, это не было сделкой. Это были приказы - резкие, злые - приказы, за которыми скрывалось достаточно угрозы, чтобы заставить подчиниться.