Последствия больших разговоров
Шрифт:
– Ты и так все знала!
– Но ты же этого не знала!
– Хм!
– сердито сказала Шталь, чувствуя, что начинает проигрывать диалог.
– Ты спрятала от меня свою дочь! Ты боялась, что я могу ее съесть?!
– Это сложно объяснить!
– Попробуй!
– Тогда останови машину!
– Она не хочет, чтобы ее останавливали! Олег отец твоей дочери?!
– Конечно нет!
– заорала Полина.
– Олег мой друг! Отца Адрианны здесь нет! Я затеяла все это только для того, чтобы ты мне его вернула!
– Но я его не брала, - удивилась Шталь.
–
– Нет, я уезжаю из города!
– Без вещей, в одном халате?! А как же Бонни?! Ты бросила ее в квартире одну!
Эша схватилась за голову и жалобно оглянулась на прыгающий позади шайский пейзаж. Полина, слегка успокоившись, устроилась на сиденье, как и положено пассажирке, терпеливо глядя перед собой. Пряди светлых волос хлестали ее по лицу, пряча и вновь обнажая меркнущее сизое сияние глаз.
– Тебя все равно остановят на границе.
– Ты слышал, что она сказала?
– осведомилась Шталь, наклоняясь к рулю, как будто именно там располагался "самурайский" слуховой аппарат.
– Нас остановят. Разве не смешно?!
Монстр-Джимми подтвердил свое скептическое отношение к высказыванию Полины, описав на трассе восьмерку и прогнав на обочину два встречных автомобиля. После этого он сам покинул трассу и деловито помчался прямо на придорожные сосны. Когда он проскочил в пространство между деревьями и принялся с несвойственной ему осторожностью наискосок спускаться к реке, у Полины вырвался нервный смешок.
– Даже собеседники Кости не могут ездить под водой, Шталь. А на реке тоже стоят посты.
– Но не рядом с каждым деревом! После работы Садовников любой, кто пытается войти город без разрешения не через пост, сам по себе, не зная, почему возвращается на дорогу. Я не знаю, что Садовники сделали с деревьями, но деревья не пускают в город посторонних. Зато любой, кто получил разрешение войти в город, беспрепятственно может из него выйти. У каждой охранной системы есть недостаток. А у тебя есть шанс выйти, пока мы едем медленно, - сообщила Эша. Звягинцева согласилась, что это вполне разумно, после чего предприняла попытку покинуть машину вместе с сестрой, в результате чего драка продолжилась с прежней интенсивностью. Пока они были заняты, "самурай" миновал сосновую полосу, углубился во владения берез и, не доезжая до реки, сменил направление и, поддав газу, на бешеной скорости, напрямую с рыком и треском понесся сквозь частый березняк, перемахивая через овражки и подскакивая на бесчисленных холмиках. Полина, бросив сестру, в ужасе посмотрела перед собой.
– Мы же разобьемся!
– Не на этой машине, - заверила Шталь и, сама не зная зачем, отобрала у Полины прядь собственных вырванных волос.
– Монстр-Джимми знает, что делает! Но смотреть на это невозможно!
Они съежились на сиденьях, испуганно-свирепо глядя друг на друга и сосредоточившись лишь на том, чтобы не вывалиться во время очередного "самурайского" прыжка. После этого Шталь потеряла счет времени - все было заполнено отчаянной тряской, взлетами, приземлениями, треском сучьев и возмущенным птичьим щебетом. Ликующий, наслаждающийся свободой Монстр-Джимми подскакивал
– Мне начинает это надоедать, - наконец нехотя призналась Шталь, изредка осматривая безумно скачущие вокруг деревья сквозь разведенные пальцы.
– Кроме того, по-моему, на этот раз меня здорово укачало.
– Так останови его!
– прошипела Звягинцева, которая для душевного равновесия предпочитала вовсе не смотреть по сторонам.
– Я...
Тут Монстр-Джимми, совершив очередное подпрыгивание, взметнул прошлогоднюю листву, но не перешел к очередному акробатическому трюку, а вместо этого издал задыхающийся негодующий звук, по инерции вкатился на небольшой склон, но, не добравшись до края, тяжело съехал обратно и со вздохом привалился к березовому стволу.
– Ф-фу!
– Эша опустила руки, глядя на приборы.
– Похоже, у него кончился бензин. Странно, мне казалось, что его полностью...
Полина, воспользовавшись тем, что сестра отвлеклась, выпихнула ее из машины и резво выскочила следом. Эша, повалившись на листья, закряхтела и, перевернувшись на спину, устало сообщила:
– Зря суетишься! Он ничего не будет делать без бензина, - она подняла руку с вырванной прядью своих волос и горестно ее оглядела.
– И как, интересно, мне теперь приделывать их обратно?!
– Вставай!
– велела Полина, тут же сама с размаху усаживаясь в листья. Шталь отрицательно мотнула головой.
– Ты хочешь продолжить выяснять отношения?! Ну нет! Меня тошнит. И вообще как-то не очень хорошо.
– Доболталась!
– ехидно констатировала Звягинцева.
– Дом Олега, хранилище, кабинет, что еще?!
– Ты. Говорить с тобой было утомительней всего!
Сестра фыркнула и осторожно потрогала небольшой синяк, наливающийся на левой скуле.
– Ну, своего ты добилась! Граница города позади.
– Да, позади...
– промямлила Эша, после чего резко села, встревожено оглядываясь. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался светлый березняк, наполненный легкой, прозрачной тишиной - лишь где-то вдалеке весело щебетали птицы. Метрах в пяти от них тонко журчал ручеек, сбегавший по пригорку между старым поваленным деревом, чьи корни частично торчали из земли, и огромным замшелым валуном. Никаких следов людского присутствия не наблюдалось - место было восхитительно чистым и пугающе нетронутым. И выглядело абсолютно незнакомым.
– Куда это мы заехали?
– прошептала Эша и встала, придерживаясь за березовый ствол, потом подала руку Полине, которая эту руку тут же сердито оттолкнула и встала сама.
– У нас в окрестностях березы только возле реки, но я не слышу и не чувствую никакой реки.
– Посмотри, - Полина махнула рукой вправо - туда, где очень далеко отсюда, за березами смутно вырисовывалась какая-то темная громада.
– Это Кметский хребет. Мы объехали его с другой стороны.