Последствия больших разговоров
Шрифт:
– Только не говорите, что запрещаете мне ехать!
– угрожающе процедила Эша.
– Вам действительно так хочется поехать?!
– спокойно осведомился Ейщаров, которого явно было не запугать ни мрачным шталевским голосом, ни шталевскими же гримасами.
– Шутите?! Конечно, хочется! Это же так интересно!
– Интересно?
– Олег Георгиевич провел ладонью по лицу и отрешенно посмотрел в окно.
– Вам хочется, чтобы всегда было интересно, Эша Викторовна? Вам никогда не хотелось просто жить?
– Э-э...
– Эша озадаченно
– ну... Знаете, я еще слишком молода, чтобы задаваться таким вопросом. То есть, я не имела в виду...
– Я понял.
– Вы думаете, что все это связано с позавчерашним происшествием? Вы думаете, кто-то все-таки проскочил в Шаю?
– Что-то, - ответил Ейщаров.
– Может быть. Я не знаю. Возможно, все это ничего не значит.
– А знаете, что я думаю?
– Слава богу, нет.
– Я думаю, что если б мне предложили на выбор самоотверженно жить где-то на краю земли, в шалашике, или в городе, пусть и небольшом, я бы выбрала город. Даже зная, что мое присутствие в нем может подвергать опасности его жителей, я бы все равно выбрала город. Потому что я обычный человек. И остальные тоже. В городе привычней, да и безопасней. К тому же, изначально никто ведь не думал о подобном, никто не знал про Лжеца, про Местных. Вы ведь не знали?
– Нет, - Олег Георгиевич пристально посмотрел на нее.
– Я понимаю, что вы пытаетесь сделать. Не стоит. Езжайте, придерживайтесь рамок и никакой самодеятельности. Учтите...
– Олег Георгиевич!
– возмутилась Шталь.
– Когда я вас обманывала?!
– Да постоянно, - сказал Ейщаров.
Выезд оказался гораздо бледнее, чем представляла себе Эша. Она рассчитывала на мощный джип с тонированными окнами и крутого спецагента в суровых темных очках, но на площадке перед офисом их ждала банальная красная "шестерка", за рулем которой сидел человек с внешностью преуспевающего нотариуса. Он поочередно кивнул Славе и Эше, представился Колей, поправил свои прозрачные очечки с прямоугольными стеклами и тронул машину с места самым обыкновенным образом, без эффектного визга колес и пыльного шлейфа. Эша, слегка разочарованная, сидела и пыталась расслышать кольцо с кахолонгом на указательном пальце, за которое ей пришлось расписаться у тети Тони.
– Смотри-ка, он был белым, а как только я его надела, стал цвета слоновой кости, - она подсунула кольцо под нос Славы, и тот кивнул.
– Значит, все в порядке. Я не раз с ним работал.
– То есть, если ты не только соврешь, но и просто не вспомнишь эту люстру, а она, все же, являлась твоим собеседником, камень все равно станет совершенно прозрачным, правильно?
Слава недовольно кивнул и отвернулся, усиленно дымя в окно.
– Я-то думала, у вас все основано на взаимном доверии, - ехидно произнесла Эша, крутя кольцо так и этак.
– И на осторожности тоже. Всякое может случиться. Мы все так решили. Но большую часть
– А почему нам не выдали оружие?
– У нас есть огнетушитель, - утешил ее человечек.
– А оружие там зачем? Пострадавших пугать?
– У меня есть оружие, - сказал "нотариус", и Слава вонзил ему в затылок недовольный взгляд.
– Вообще-то, ты не должен был этого говорить. Я не сторонник ни агрессивных действий, ни...
– А вы ведь неГоворящий, - утвердительно произнесла Эша, перегибаясь через спинку пассажирского сиденья.
– Нет. Но мне кажется, я мог бы отлично договариваться с подвесками, - Коля покрутил в воздухе растопыренными пальцами.
– Знаешь, которые звенят? Люблю очень подвески. У меня их знаешь сколько?!
Шталь посмотрела на него с легкой опаской, закурила и подбросила на ладони зажигалку, глядя на нее с гордостью. Это была ее собственная зажигалка. У нее не было никаких особенных свойств, но зажигалась она всегда только с третьего раза. Ни со второго, ни с четвертого, никогда. Поделать тут ничего было нельзя, ибо зажигалка считала это единственно верным способом работы, но Шталь знала об этом. Она подумала, сколько же обычных, ничего не представляющих из себя вещей держат у себя Говорящие только потому, что хорошо с ними знакомы.
Машина притормозила возле старой пятиэтажки, окруженной черным кованым заборчиком, вспугнув стаю пухлых голубей, и крошившая им хлеб необъятная пожилая женщина возмущенно раскричалась:
– Да как вам не стыдно?! Да что ж это такое?! Чуть птичек не задавили! Вы же видите - гули едят!
– Здесь дорога, вообще-то!
– сообщил Коля, снимая очки, прихватывая портфельчик и выбираясь из машины.
– А если б тут дети были - вы б и по ним проехали?!
– Дурацкая логика, - заметила Эша, захлопывая дверцу.
– А из голубей получается отличный паштет. Гляди-ка, какие жирные! Только нужно их часика три вымочить в молоке. Лучше брать голубей помоложе, а вот если варить консоме, то французы, например, считают, что голубь нужен старый.
Женщина, позеленела, беззвучно открывая и закрывая рот, потом развернулась и торопливо заколыхалась через двор.
– Дал бы я тебе подзатыльник, - мечтательно сказал Слава, - да не достану.
Он набрал код на подъездной двери, потянул ее, и все трое шагнули в прохладное, гулкое нутро подъезда. Здесь было чисто, стены покрывала свежая голубенькая краска, кое-где были пристроены искусственные лианы, и, тем не менее, Эше на мгновение отчего-то стало не по себе, словно порыв холодного, сырого ветра хлестнул прямо по сердцу. Она оглянулась на своих спутников, но их физиономии хранили обыденное спокойствие. Ее пальцы подобрались к хризолиту и ощупали его. Тот был в недоумении. Эша приподняла брови. Хризолит был истериком, нытиком, занудой и ворчуном, но она еще никогда не ощущала, чтоб он был в недоумении.