Последствия неустранимы. Жестокое счастье
Шрифт:
– Ртутьорганический препарат против грибковых и бактериальных болезней растений. В чистом виде – белое кристаллическое вещество со специфическим запахом. Выпускается обычно подкрашенным дустом. Среднесуточная гигиеническая норма в атмосферном воздухе не должна превышать одну десятитысячную миллиграмма на кубический метр… – Медников сделал паузу, встретился с подполковником взглядом и добавил: – А кушать гранозанчик, Николай Сергеевич, категорически запрещено – помереть можно.
– Каким образом Головчанский его «скушал»?
– С коньячком-с… Судя по наличию в желудке потерпевшего алкоголя
– По-твоему, можно предполагать, что Головчанский выпил отравленный коньяк на даче Туманова и там же скончался?
– Не исключено.
Следователь Лимакин недоверчиво проговорил:
– Куда в таком случае коньячная бутылка исчезла?..
– По бутылкам я не специалист, – буркнул Медников.
Лимакин повернулся к эксперту-криминалисту Семенову:
– Мы ведь все закутки и даже овощные грядки на даче обшарили…
– Ключа там не нашли? – спросил Бирюков.
– Нет… Не могла же бутылка испариться. Значит, кто-то унес ее…
– Шерше ля фам, – опять пробурчал Медников.
– Что, что, Боря? – недослышал Лимакин.
– Как говорят французы – ищите женщину.
– По неприбранной постели на месте обнаружения трупа судишь?
– Постель – пустое место. На правом плече потерпевшего сохранился характерный синячок, вроде бы от крепкого поцелуя.
Прокурор передал медицинское заключение подполковнику Гладышеву:
– Придется возбуждать уголовное дело и раскрывать преступление.
Подполковник быстро прочитал машинописный текст, положил листок на стол перед собою и обвел взглядом присутствующих.
– Наверное, надо обсудить вопрос, чем мы располагаем на сегодняшний день, и прикинуть версии, которые следует отработать в первую очередь?..
– Надо бы, Николай Сергеевич, попытаться найти чемодан, с которым, по словам Олега Туманова, Головчанский хотел ехать в отпуск, – сказал Бирюков.
– Разумное предложение, – согласился Гладышев. – Где, по-твоему, его искать?
– Логически рассуждая, если Головчанский решил отложить отъезд, допустим, до утренней электрички, то самым удобным для него было оставить вещи в вокзальной камере хранения.
– Правильно! – поддержал Бирюкова следователь Лимакин. – Дома, во всяком случае, Александр Васильевич не появлялся. Вчера, вернувшись с происшествия, я разговаривал по телефону с его женой. Она уверена, что муж уже отдыхает в Крыму. Кстати, любопытная деталь – жене, как и Олегу Туманову, Головчанский сказал, что вылет из Новосибирска в субботу утренним рейсом. На самом деле авиабилет у него был на субботний вечерний рейс. Значит, ехать в Новосибирск в пятницу Головчанскому крайней необходимости не было… – Лимакин чуть помолчал. – Мне думается, Александр Васильевич не случайно обманул жену и своего шофера. Он заранее планировал заночевать в райцентре и, видимо, с любовницей…
Гладышев задумался:
– Мне казалось, что Головчанский не ловелас.
Следователь быстро достал из портфеля обнаруженные в карманах пиджака
– Видите?.. Судя по этим вещицам, их владелец был неравнодушен к женским прелестям.
– Возможно… – Гладышев посмотрел на Антона. – Кому из оперативников поручим поиск чемодана?
– Славе Голубеву.
Подполковник по селектору передал распоряжение дежурному. Возобновляя прерванный разговор, обратился к капитану Семенову:
– Что эксперт-криминалист скажет?
– Ничего.
– Даже отпечатков… – Гладышев пошевелил пальцами, – на крышке кухонного стола не осталось?
– На дактилопленку удалось снять единственный отпечаток правой ладони потерпевшего. И тот несколько смазан. Все другие отпечатки со стола стерты.
– Ну а общее впечатление?
– Преступление совершено предусмотрительным человеком.
– Наверняка этот человек – женщина! – громко сказал Лимакин.
Борис Медников, усмехнувшись, ткнул локтем в бок Бирюкова:
– Подбросил я следователю версию… – И заговорил серьезно: – Нельзя, друг мой Петя, безоговорочно брать на вооружение крылатую французскую фразу насчет женщины. Головчанский перед отъездом мог целоваться с законной супругой…
Разговор невольно переключился на чету Головчанских.
…Александр Васильевич приехал работать в райцентр с дипломом инженера-строителя сразу после окончания института. За каких-то шесть-семь лет он уверенно прошагал служебную лестницу от начинающего мастера до начальника крупнейшей в районе строительной ПМК. К моменту смерти это был физически крепкий тридцатипятилетний мужчина: обаятельный в общении со всеми людьми, любящий острую шутку, часто подтрунивающий над собой и никогда не обижающийся на справедливую критику. В случае же несправедливости умел дать достойный отпор. Возглавив «Сельстрой» в ту пору, когда ПМК еле-еле сводила концы с концами, Головчанский быстро сумел вывести «фирму» из прорыва в число передовых организаций района, что убедительно говорило о его незаурядных способностях руководителя.
Приехав в район, Головчанский вскоре женился. Прокурору и подполковнику Гладышеву приходилось встречаться с четой Головчанских на официальных праздничных торжествах, поэтому оба они были знакомы и с женой Александра Васильевича. Софья Георгиевна Головчанская была полной противоположностью мужу. Невзрачная с виду – кожа да кости, – она постоянно маялась какими-то болезнями, а на ее худом продолговатом лице держалась вымученная, неестественная улыбка.
– На месте Головчанского я отбил бы супругу у личного шофера, – неожиданно сказал Борис Медников.
Бирюков посмотрел на судмедэксперта:
– Ты знаешь Надю Туманову?
– Она в хирургическом отделении сестричкой работает. Премиленькая хохотушка.
– А в ее поведении за последнее время заметных изменений не произошло?
– Чего ей меняться?
– Олег сказал, что Надя на третьем месяце беременности…
– Эка невидаль для молодой замужней женщины!
– Меня интересует: происходят ли в этот период беременности какие-либо серьезные изменения в женском организме?