Последствия неустранимы
Шрифт:
– Представляешь, Игнатьевич, - обращаясь к Бирюкову, сказал следователь, - вчера утром Софья Георгиевна приходила на работу оформлять отпуск и во всеуслышание заявила, что Александра Васильевича отравила Надя Туманова.
– Откуда у нее такие сведения?
– спросил Бирюков.
– Не говорит.
– Ты встречался с ней?
– Конечно.
– Ну и что?..
– Знаешь, Софья Георгиевна какая-то оглушенная. За неполный час, как я приметил, три таблетки реланиума проглотила.
– Лимакин бросил
– Мне кажется, Головчанская страх этими таблетками глушит...
Бирюков повернулся к Медникову:
– Она не отравится от такого "глушения"?
– Прежде чем отравиться, уснет, - ответил судмедэксперт.
– А сон, как известно, лучшее из лекарств.
– Да ей и не дадут отравиться, - снова заговорил Лимакин.
– Там полный дом родственников, следят за каждым шагом. Честно говоря, пожалел, что зашел туда. Надо бы, как положено, в прокуратуру пригласить, а я поспешил, поскольку на работе Софьи Георгиевны не было.
– Что она говорит о Наде Тумановой?
– снова спросил Антон.
– Сумбурную околесицу несет. То вроде сон кошмарный вспоминает, то какой-то роковой телефонный звонок, который якобы "открыл ей глаза". Любопытно, на работе обвинила Надю Туманову, а в разговоре со мною несколько раз повторила, что Тося Стрункина - любовница Головчанского. Потом себя стала обвинять. Дескать, сама разрешила мужу завести любовницу. Словом, мне показалось, что Софья Георгиевна или невменяема после душевного потрясения, или симулирует невменяемость.
– Назначь психиатрическую экспертизу.
– Говорил с прокурором. Семен Трофимович советует денек-два подождать. Может, это у нее под впечатлением похорон.
– Как бы она за эти дни дровишек не наломала.
– Родственникам наказал, чтобы не оставляли без присмотра.
В разговор вмешался Борис Медников:
– С Надей Тумановой дело плохо, товарищи сыщики.
Бирюков удивленно обернулся к судмедэксперту:
– Что с ней?
– Обращалась в гинекологическое отделение, чтобы прервать беременность. С чего бы это?..
– Серьезно?
– Вполне. На дежурство последнее время приходит сама не своя, какая-то отрешенная. Вчера, кстати сказать, в ординаторской цветок полила вместо воды спиртом. Колбочка на подоконнике рядом с графином для питья стояла. Можете себе представить такое? У меня аж сердце кольнуло.
Лимакин чуть улыбнулся:
– Спирту пожалел?
– Спирт - куда ни шло, человека жалко, - хмуро пробурчал Медников. Пробовал потолковать с Надей откровенно - расплакалась и убежала.
– Не телефонная ли провокация на Тумановых так сильно подействовала?..
– высказал предположение Бирюков.
– Когда порядочные люди сталкиваются с подлостью, они переживают очень болезненно.
Судмедэксперт вздохнул:
– Может быть, но... Зачем Тумановой прерывать беременность,
Подполковник Гладышев указательным пальцем резко потер насупленные брови. Будто сам себе задал вопрос:
– Кто же этот таинственный провокатор?..
– Головчанская, - быстро сказал следователь.
– Тебе-то она что-нибудь определенное сказала о Тумановой?
– Нет.
– Но ведь с бухты-барахты выплыло столь серьезное обвинение... У кого какие соображения на этот счет?
Все промолчали.
– Нечего сказать? Что ж, придется подбросить вам дополнительные факты для размышлений...
– Подполковник вынул из стола небольшой пакет с красной наклейкой "Авиа" и передал его Бирюкову.
– Вот прислали из Николаевки подлинник телеграммы номер 245, которую умудрился, не выезжая из Сибири, отправить своей жене Александр Васильевич Головчанский.
Бирюков вытащил из пакета протокол выемки документов и два бланка телеграмм Министерства связи. Один из бланков, белого цвета, был совершенно чистым, другой - синий, заполнен размашистым мужским почерком с росписью Головчанского.
Подполковник быстро подал Антону еще один синий бланк, но незаполненный:
– Вот это из нашего узла связи - сравни...
Оба синих бланка - и заполненный, и чистый - были отпечатаны в Нижнем Тагиле типографией Свердуприздата. По выходным типографским данным они в точности соответствовали друг другу. На белом бланке, взятом, как сообщалось в сопроводительном письме, для сравнения из Николаевского отделения связи, были оттиснуты выходные данные Медынской типографии.
Подождав, пока Бирюков и Лимакин поочередно ознакомились с документами, Гладышев спросил:
– Как вам этот фокус нравится?
– Не оригинальный, - ответил Бирюков.
– Головчанский заранее планировал появиться в пансионате позднее срока, указанного в путевке, и, чтобы не вызвать у жены подозрений, через посредника опередил события.
– Кто этот посредник?
– Вероятно, кто-то с юга... Если рассуждать логически, то Александр Васильевич отправил написанную телеграмму в Николаевку почтой, обговорив с посредником в письме или по телефону число и время, когда ее следует передать на телеграф.
– Допустим. Однако письмо с телеграммой он должен был отправить не позже как за неделю, а отъезд из райцентра у него сорвался в самый последний момент, когда Хачик не принес на вокзал деньги. Возникает вопрос: что замышлял Головчанский? И почему у него в кармане оказался авиабилет, по которому он должен был прилететь в Симферополь и приехать из аэропорта в Николаевку именно в тот день и в то время, когда подана оттуда телеграмма?..
– Вот это пока загадка, Николай Сергеевич...
Дверь кабинета распахнулась. Появившийся на пороге Голубев громко проговорил: