Последствия неустранимы

Черненок Михаил Яковлевич

– Это я попросила тетю Дусю молчать, пока не уеду из райцентра, быстро проговорила Огнянникова.
– Боялась, Головчанский что-нибудь подлое сделает. Он помогал мне доставать материалы для дачи и, если б узнал, что я семьсот рублей за его услуги выручила, наверно, со зла поджег бы не только мою дачу, но и весь кооператив.

– Второе, - опять заговорил Антон.
– Почему лишь после смерти Головчанского решились с Хачиком подать заявление в загс?

Огнянникова вспыхнула, словно вопрос оказался для нее крайне неприятным:

–

Заберу я это заявление назад... А почему решилась... Хачик уговорил. На днях спросила его: "Как твои родители отнесутся ко мне, если узнают, что ты женился на чужой жене?" Он глазом не моргнул: "Была чужая стала своя. У нас, понимаешь, только на девушках жениться можно, да?" После такого великодушного жеста со стороны Хачика и решилась я пойти в загс.

– И последнее. Действительно собрались сегодня в Прибалтику ехать?

– Какая там Прибалтика...
– Огнянникова прикусила ровными белыми зубками нижнюю губу и отвернулась.
– Хотела у подруги в Новосибирске до конца отпуска отсидеться. Я раньше часто по выходным дням у нее от Головчанского скрывалась.

Бирюков помолчал:

– Придется, Аня, из райцентра пока никуда не уезжать. Вы можете в любой момент понадобиться следствию.

– Я рассказала все, что знаю.

– За это спасибо, но могут быть уточнения, очные ставки и тому подобное...

– А сейчас что мне делать?
– робко спросила Огнянникова.

– Сейчас переговорю со следователем. Если у него не будет к вам срочных вопросов, можете идти домой. Когда понадобитесь - вызовем.

Бирюков снял телефонную трубку и набрал номер Лимакина. Тот ответил так быстро, как будто с нетерпением ждал звонка:

– Что у тебя, Игнатьевич?

– Есть кое-какие новости, - неопределенно ответил Антон.

Следователь вздохнул:

– У меня, наверное, их больше. Демина наконец-то откровенно заговорила. Словом, приходи, посоветоваться надо.

– Анна Леонидовна тебя не интересует?

– Интересует, но... пока предупреди, чтобы никуда не уезжала.

– Уже предупредил.

– Тогда приходи, жду.

Бирюков, положив трубку, сказал:

– Вот так, Аня. Пока можете быть свободны.

– Спасибо, - чуть слышно поблагодарила Огнянникова.

23. "Черное пламя"

Следователь Лимакин допрашивал Демину в присутствии прокурора. Евдокия Федоровна, вторично предупрежденная об ответственности за ложные показания, на этот раз, видимо, решила не искушать судьбу. Без дополнительных вопросов она рассказала, как в пятницу вечером ее сын купил за семьсот рублей у Огнянниковой дачный сруб, как после этого они втроем недолго поговорили о жизненных пустяках, а потом Евдокия Федоровна и сын пошли из кооператива домой, в райцентр, а Огнянникова Аня зачем-то осталась на своей дачке.

Где-то перед полночью к Деминой постучалась Софья Георгиевна Головчанская, одетая совсем легко, в темной юбке и белой кофточке с короткими

рукавчиками. Она передала Евдокии Федоровне ключ от своего дома и попросила Демину пойти туда, покараулить, чтобы спящий Руслан - если проснется - не испугался. Была при этом Софья Георгиевна будто бы не в себе: очень взволнованная. На вопрос Деминой - что, Сонечка, случилось? только рукой махнула. Евдокия Федоровна пришла в особняк к Головчанским, заглянула в детскую - мальчик спокойно спал. Не включая электричества, она прикорнула на диване.

Софья Георгиевна заявилась уже под утро, мокрешенькая насквозь, и попросила Евдокию Федоровну никому не говорить о ее ночной "прогулке". Выпытывать Демина ничего не стала, хотела тут же отправиться домой, но на улице лил такой сильный ливень, что пришлось остаться у Головчанских до рассвета. Утречком Евдокия Федоровна слегка позавтракала с Софьей Георгиевной, которая молчала словно онемевшая, заглянула на часик домой и отправилась в кооператив. Вскоре после того, как она туда пришла, подкатила милиция с прокуратурой. Когда же Демина увидала, как из дачи Тумановых вынесли мертвого Александра Васильевича, она сразу подумала, что беду эту сотворила ночью Софья Георгиевна, но никому о своей страшной думке не сказала ни словечка.

– Видишь, насколько круто повернулись обстоятельства, - закончив пересказ показаний Деминой, сказал Бирюкову следователь.

Антон побарабанил пальцами по столу:

– Похоже, подбираемся к конечному результату.

– Что "Лапушка" говорит?

Бирюков пересказал содержание разговора с Огнянниковой. Лимакин недоверчиво усмехнулся:

– Не сочиняет?

– Возможно, по инерции где-то и приукрашивает свое поведение, но главное, Петя, мне, кажется, удалось доказать Анне Леонидовне бесперспективность лжи.

– Вообще-то теперь понятен импульс, толкнувший Софью Георгиевну на преступление. Не позвони ей Огнянникова и не подбрось ключ на крыльцо... Слава Голубев сейчас в больнице, с минуты на минуту доставит Головчанскую сюда.

– Психиатрическую экспертизу провел?

Следователь утвердительно кивнул:

– Врачи дали заключение, что Софья Георгиевна здорова и никогда не страдала психическими заболеваниями.

– Демина где?

– В соседнем кабинете. Думаю, очная ставка потребуется.

– В этом можно не сомневаться.

За дверью послышались шаги. Легок напомине, Голубев заглянул в кабинет и доложил:

– Прибыли...

Тотчас в дверях показалась Софья Георгиевна. В ярком, огненного цвета платье, она, казалось, полыхала гневом. Не поздоровавшись и словно не заметив сидящего за столом следователя, Головчанская резко обратилась к Бирюкову:

– Когда прекратятся издевательства надо мной?

– Здесь, Софья Георгиевна, вопросы задает следователь, - ответил Антон и показал на стул около следовательского стола.
– Садитесь, пожалуйста.