Последствия

Сокол Зоя

– Тогда уходи, – Альберт Игнатьевич подтащил Алису к инвалидному креслу, для передвижения по клинике и усадил.

– Я же как раз и хотела пойти в палату отдохнуть… – его слова сбили Алису с толку.

– Вот иди и отдыхай, – милостиво разрешил Альберт Игнатьевич.

– Только сегодня или и завтра тоже можно? – осторожно спросила Алиса.

– Да хоть до конца своих дней отдыхай, – рявкнул физиотерапевт. – И не трать больше мое время. Я лучше помогу тем, кто хочет жить, ходить, бегать, а не отдыхать!

Он повернул кресло с Алисой

и подтолкнул к выходу. Там кнопка вызова медсестры, чтобы забирала пациентов после занятий. Но Алиса не покатилась туда. Она понимала, что сейчас делал физиотерпавепт – пытался встряхнуть пациентку, разозлить, заставить грызть землю зубами, лишь бы только доказать, что он ошибся. И у него получалось!

Алиса несколько секунд помолчала, затем сказала:

– Я хочу ходить. Я должна!

– Но ты же устала? – вкрадчиво напомнил он.

– Не настолько, – покраснев, ответила Алиса. – Давайте продолжим!

– Другое дело, – одобрительно проворчал Альберт Игнатьевич, поворачивая кресло с Алисой. – И чтобы больше я твоего нытья не слышал!

– Хорошо, – смущенно пробормотала Алиса.

Занятие с Альбертом Игнатьевичем продолжилось с того места, на котором прервалось. Но мысли Алисы неудержимо утекали в другом направлении. Как ни странно – к Даниилу. Вчера он принес элегантные черные лодочки на высокой шпильке. До того клатч и телефон.

– Точная копия телефона, с которым ты не расставалась до аварии, – объяснил он. – Сюда скопировали всю информацию, какую только смогли извлечь из аппарата, разбившегося с тобой в машине. А клатч был с тобой в тот день. Удивительно, что он совсем не пострадал. Возможно, ты что-нибудь вспомнишь…

– Я что возвращалась с вечеринки? – с сомнением спросила Алиса. Недавно она поймала себя на том, что спрашивает о жизни Анаит так, словно о собственной. Хотя раньше старалась формулировать вопросы нейтрально. Раньше вопрос звучал бы не: «Я что возвращалась с вечеринки?», а «С такой сумочкой ходят по вечеринкам, я права?».

Алисе нравилась честность Даниила. Он ничего не скрывал и отвечал на все вопросы сразу же и максимально развернуто:

– Да, у вас с подругами был девичник. Ты сильно выпила и в итоге не справилась с управлением.

– Почему я нетрезвая села за руль? – эта часть истории никак не укладывалась в голове. Наверное, из-за того, что Анаит совершила поступок, который никогда не совершила бы Алиса.

– Потому, что всегда так делала, – не стал скрывать или приукрашивать правду Даниил.

– И меня что, никогда не штрафовали за вождение в нетрезвом виде? – удивленно вытаращила глаза Алиса.

Даниил снисходительно улыбнулся:

– Конечно, штрафовали. Даже лишили прав.

– Так я ещё и без прав ездила? – ахнула Алиса.

Даниил позволил себе улыбку:

– Отсутствие прав тебя не волновало. Ты просто делала, что хотела, и все.

– И куда меня это привело, – широким жестом обвела все вокруг Алиса.

В первые недели после пробуждения к Анаит в гости приходили родственники

и друзья. Тогда Алисе казалось, что девушку все любят, значит она хороший человек. Но все куда прозаичнее. Намного позже оказалось, что Анаит из очень богатой семьи, да и замужем не за последним в Малавии человеком. Да что там в Малавии! Алиса с удивлением узнала, что у Даниила бизнес по всей Восточной Европе!

Как так получилось, что она раньше не слышала о нем? Её отец большую часть жизни вращался среди акул бизнеса. Если он не вел с кем-то дел, то точно знал в лицо, чем тот занимается и чем может быть выгоден или опасен для его бизнеса. Тут два возможных варианта – либо Даниил разбогател уже после смерти отца, либо его бизнес империя никак не пересекалась с бизнесом семьи Ухаровых. Что невозможно, ведь Даниил занимался гостиницами, и семья Алисы занималась, в том числе гостиницами. Разве только отец намеренно избегал контактов с Даниилом. Но почему?

Ещё одна загадка, которую загадал новый муж.

Даниил вел себя с Алисой так, словно знал всю жизнь, хотя, по сути, они друг другу чужие. Порой становилось странно и немного неуютно. И дело даже не в том, что Алиса практически не знала того, кто теперь стал ей мужем. Открой тогда в палате глаза потерявшая память Анаит, то ничего не изменилось бы. Даниил умный мужчина и не может не понимать, что женщина, очнувшаяся после комы, в любом случае ему чужая и у него нет права обнимать, говорить, как с женой, строить планы на будущее.

Тогда почему продолжает обнимать, говорить, строить планы?

Судорога в ноге прервала размышления. Альберт Игнатьевич тут же уложил Алису на мат и начал растирать ногу.

– Ничего страшного, просто судорога. хороший знак! – приговаривал он, чтобы успокоить.

– Что тут происходит? – прозвучал над ними холодный голос Даниила.

– Судорога в правой ноге, – машинально ответил Альберт Игнатьевич. – Хороший знак.

– Что в этом хорошего? – сел рядом Даниил и подложил Алисе под голову пиджак.

– Судорога – непроизвольное судорожное сокращение мышцы, – сосредоточенно разминая ногу, ответил физиотерапевт. – Если мышцы в ноге реагируют на внешнюю стимуляцию, значит, ещё не атрофировались. Мы на правильном пути!

– А путь может быть менее болезненным? – спросил Даниил, убирая волосы, прилипшие к вспотевшему лбу Алисы. Судорога пошла на убыль, но все тело болело после занятий, и она не торопилась вставать.

– Ещё один, – фыркнул Альберт Игнатьевич, продолжая массажировать ногу. – Тут вам не кино, где в замедленной съемке показывают какую-нибудь тренировку, несколько вдохновляющих речей и вот уже вчерашняя калека скачет козочкой по горам, а все восхищаются тем, сколько силы воли и мужества потребовалось, чтобы снова стать на ноги. Тут нужно пахать, до боли, до кровавых мозолей и не сдаваться, когда больно. Нужно превозмогать себя, чтобы начать ходить. И вы должны не жалеть её, а поддерживать. И не давать опускать руки.