Последствия
Шрифт:
Отец Алисы все время придумывал бизнес-идеи, которые почти всегда срабатывали. Но ему не хватало усидчивости и терпения, чтобы очень долго заниматься начатыми проектами. Поэтому приходилось находить партнеров, на которых перекладывалась вся рутина, после того, как новое дело раскручивалось. Как, например, случилось с заводом, изготавливающим мелкую бытовую технику.
Никто не понимал, зачем отец приобрел отсталое производство, едва справляющееся с изготовлением средней паршивости утюгов и чайников. Но если Артур Ухаров видел в чем-то потенциал, то шел до конца. Вложив в почти убыточное предприятие большую часть своих активов,
Совместная работа не превратилась в сухое деловое сотрудничество. Они часто вместе выпивали, их сыновья – Валентин и Михаил – стали друзьями просто не разлей вода. Так что это можно даже считать почти семейным предприятием.
Иногда выгодные бизнес-идеи сами находили Артура Ухарова. Так случилось с Николаем Погодиным. Он пришел к отцу с идеей открыть сеть гостиничных комплексов в местах, где пролегали туристические маршруты и там, где потенциально можно привлечь большое количество путешественников и туристов. Идея не просто понравилась отцу, а разожгла азарт, подобный охотничьему, с которым Артур Ухаров взялся за воплощение амбициозного замысла в жизнь: нашел часть подходящих объектов, инвесторов и переманил к себе профессионалов из гостиничного бизнеса. Николай помогал отцу всем, чем мог, постоянно находился рядом и всеми силами изображал компетентного специалиста. И в итоге стал младшим партнером отца.
Погодина она ненавидела больше других.
Пустота убаюкивала, нашептывала желание все отпустить, забыть, обрести покой. И Алиса почти все смогла отпустить: боль, печаль, сожаления. Постепенно забывались радость, любовь и счастье. Единственное желание, которое так и не ушло, как бы пустота не старалась его отнять – желание отомстить, добраться до глотки ублюдка, сломавшего её жизнь, виновного в смерти Ники.
Он отнял у неё все!
Разве это справедливо? Разве правильно, что ему все сойдет с рук?
Никто, кроме Алисы не сможет указать на убийцу пальцем. В живых не осталось никого способного рассказать о страшном преступлении, о предательстве, о коварстве, сгубившем две невинные души. Как бы она хотела растерзать мерзавца на мелкие части, забрать все самое дорогое, заставить страдать! Гнев, жажда мести поднимались в ней огромною волною, заставляя вспоминать и остальные чувства. И в какой-то момент эта волна вынесла её на берег.
Алиса открыла глаза и увидела свет. Трудно было что-то рассмотреть, кроме плывущих фигур, звуки доносились будто сквозь вату. И все же на мгновенье сфокусировав зрение, она смогла рассмотреть лицо красивого незнакомца, склонившегося над нею, и расслышать его слова:
– С возвращением, любовь моя. Я так скучал по тебе, Анаит!
ГЛАВА 1
Алиса несколько раз приходила в себя и снова теряла сознание. Не погружалась во тьму, как перед этим, а именно теряла сознание.
С каждым новым пробуждением оставаться при памяти удавалось дольше. Иногда палата пустовала, иногда слышались голоса. Но чаще рядом находился неизвестный
Ещё одна странная деталь – незнакомец обращался к ней Анаит.
Находясь в полудреме, между бодрствованием и очередным провалом в беспамятство, Алиса не могла понять, что это за титул и при чем здесь она, кто этот мужчина и что ему нужно. Они абсолютно точно не встречались прежде, и он не врач. Лечащим доктором – по крайней мере, так мужчина представлялся каждый раз, когда оказывался в поле зрения Алисы – был коренастый мужчина лет пятидесяти с волосами, посеребренными временем и стрижкой ежиком. У него имелась раздражающая привычка много говорить: «Как тут наша пациентка?», «Я сгибаю вашу руку в локте», «Скоро вы будете бегать» и так дальше.
И доктор, чье имя Алиса никак не могла запомнить, и незнакомец, все время находившийся рядом, ни слова не сказали о Нике. Где её дочь? Она тоже выжила в пожаре? Тогда, скорее всего, Ника сейчас на лечении. Дым мог сильно навредить ребенку. Не говоря уже об огне.
А может она не выжила и Алисе не говорят правду, стараясь поберечь психику от очередного потрясения?
Наверное, в глубине души, Алиса понимала, что семимесячный ребенок не мог пережить пожар. Она едва научилась переворачиваться на животик и сидеть. Как бы такая кроха самостоятельно выбралась из кроватки? Но пока никто не произнес вслух горькую правду, можно позволить себе такую роскошь, как надежда.
Иногда Алиса приходила в себя от того, что кто-то её обмывал (чувствуя себя при этом крайне унизительно) или сгибал-разгибал руки в локтях, в пальцах, крутил запястье и повторял те же процедуры с ногами. Ощущая каждую манипуляцию с телом, но не имея сил выполнять все действия самостоятельно, Алисе хотелось кричать, рыдать, требовать, чтобы все оставили её в покое. Однако, не получалось не то, что накричать, даже посмотреть на тех, кто этим занимался. Находясь в сознании, она могла смотреть только в одну точку и то не долго.
Как это вообще возможно? Уставать от того, что смотришь в одну точку?
Доктора не удивляла её абсолютная беспомощность. В те немногие минуты, что Алиса не спала, он проводил тесты: то перышком пощекочет, то иголкой стопу уколет. И каждый раз внимательно следил за реакцией. От перышка становилось щекотно, но у неё буквально язык не поворачивался, чтобы об этом сказать и не было сил как-то отреагировать. А вот от уколов нога непроизвольно дергалась.
– Отлично! – радовался доктор, как ребенок конфетке.
Пошло какое-то время и Алиса начала оставаться в сознании дольше и дольше. Незнакомые люди каждый день приходили в палату, радовались тому, что она пришла в себя, и обращались только к «Анаит». Существовало только одно логическое объяснение: Алиса попала в больницу одновременно с этой девушкой, и по какой-то нелепой случайности их перепутали.
В этом логичном выводе имелась огромная нестыковка. Больничный персонал, теоретически в большой запарке мог перепутать двух женщин одного возраста, одного роста и, например, цвета волос. Но почему родственники не видят, что здесь не Анаит, а совершенно посторонняя девушка?