Последствия
Шрифт:
Глава 33
— Роберт. Роберт.
Открыв глаза, Роберт Уокер обвел комнату взглядом. Он вспомнил, что находится в постели… своей любовницы, Стефани Берроуз, и улыбнулся лицу, склонившемуся над ним.
— Привет…
— Привет.
Однако все изменилось, как только его глаза скользнули по шторам, которые Стефани обычно задергивала на ночь: улыбка тотчас исчезла.
— Боже мой, сколько же я спал?
— Несколько часов. Сейчас девять.
Девять. Неужели день и вечер так быстро пролетели? Он помнил, как принимал душ: стоя под струями
— Мне нужно идти…
— Но сначала ты поешь, — твердо сказала Стефани. Она сидела на краю кровати, держа в руках поднос, на котором лежала большая пицца, рядом стояла бутылка красного вина и два бокала.
— Я заказала пиццу. В холодильнике ничего нет, а выходить из дома, оставив тебя здесь одного, мне не хотелось.
Роберт, бросив взгляд на ветчину и ананасы, решительно замотал головой, — ему уже давно пора быть дома, Кейти будет вне себя от ярости, — но его желудок выдал его, неожиданно громко заурчав. И в следующую минуту Роберт понял, что был не просто голоден, он был чертовски голоден.
— Съешь только один кусочек, — предложила она.
Роберт стал быстро и жадно есть, почти не прикасаясь к вину: он не хотел рисковать, боясь, что по дороге в Свордз его может остановить патруль. Они ели в абсолютной тишине, и за это время Роберт успел придумать, что скажет Кейти в свое оправдание: он задержался в офисе потому, что вспомнил еще о нескольких знакомых Джимми, которым необходимо было сообщить о его смерти и о том, что похороны состоятся в понедельник. Один из них предложил Роберту встретиться и выпить. Ей позвонить он не мог: у телефона сел аккумулятор. Поверит ли она этому? На первый взгляд, история выглядела весьма правдоподобно. В этом и заключается отличие хорошей лжи от плохой.
— Когда ты последний раз ел? — наконец спросила его Стефани.
Он покачал головой.
— Я перекусывал несколько раз на бегу. Когда… когда Джимми умер, мне пришлось не только взять на себя организацию похорон, но и сообщать о случившемся членам его семьи. Двое из трех его братьев приедут на похороны. Они живут в разных странах: Ллойд — в Австралии, Микки — в Канаде, Тедди — в Америке, в Бостоне. Я разговаривал с Микки, самым старшим из братьев. Он попросил меня отложить похороны до их приезда и взять на себя всю организацию.
— Когда состоятся похороны?
— В понедельник, тридцатого. Решено похоронить Джимми в Гласневине. Тедди и Микки приезжают завтра утром, а Ллойд отказался, сославшись на дела.
— Как ему не стыдно!
— Я согласен с тобой. Но они никогда не были близки. Джимми никогда не рассказывал мне о том, что же произошло на самом деле, я только знаю, что, когда их семья распалась, он остался жить с матерью, в то время как остальные братья предпочли уйти с отцом. Развод родителей не только сломал их жизни, но и разделил семью на части. Не перестаю удивляться, насколько его ситуация схожа с моей: я думаю, что в детстве мы получили один и тот же горький опыт. — Он посмотрел на Стефани, затем улыбнулся. — Извини, я только
Стефани кивнула в ответ. Она взяла с кровати поднос и поставила его на маленький столик. Затем, прислонившись к подоконнику, скрестила на груди руки.
— Да, я летала домой. Решение было принято в последнюю минуту, лететь пришлось через Лондон, но мне все же удалось добраться домой в сочельник, хотя и поздно ночью. Было так здорово вновь оказаться дома, увидеть мать и отца. Я не ожидала, что они так постарели, особенно отец. Говорят, что время бежит; мне кажется, оно несется с бешеной скоростью. Знаешь, какое решение я приняла? Как можно чаще бывать дома; если будет получаться, то каждые два или три месяца.
— Хорошая мысль. — Сбросив с себя одеяло, Роберт опустил ноги на пол.
— Мне действительно пора. — Быстро натянув на себя нижнее белье, носки, он взял в руки брюки.
Какое-то время Стефани продолжала молча наблюдать за ним, но затем не выдержала:
— Подожди! Мы с тобой обо всем поговорили, за исключением самого важного; о нас. Обо мне. И о том, что я, очевидно, беременна.
Открыв шкаф и достав оттуда одну из своих рубашек, он начал медленно ее застегивать. Реакция Стефани его удивила. Все это время, что он находился у нее, она старательно обходила эту неприятную для него тему. Он уже начал думать, что вопрос решился, и решился благодаря тому, что Стефани сама смогла принять решение. Повернувшись к ней лицом, он спросил:
— Откуда у тебя такая уверенность?
— Уверенность?
— Ну да, что ты беременна.
— Я сделала тест, результат положительный. Поэтому я так быстро вернулась домой.
Заправляя рубашку в брюки, он кивнул, давая понять, что слышал ее слова. Он никогда с этим не сталкивался прежде и поэтому относительно двухнедельной задержки не мог сказать ничего определенного: он не знал, много это или мало. На его взгляд, это было нестрашно.
— Хорошо, предположим, ты права. Что ты собираешься делать?
Отойдя от окна, Стефани подошла к Роберту и встала напротив.
— Что ты имеешь в виду?
Он удивленно заморгал.
— Только не говори, что ты собираешься рожать.
— Я хочу этого ребенка, — прошептала она.
Но это безумие! О чем она только думает? Похоже, что ни о чем. Нет-нет, он просто чего-то не понимает. Она же не сумасшедшая, чтобы сознательно пойти на то, чтобы потерять все, на что было потрачено столько лет упорного труда. Возможно, сказываются последствия длительного перелета. Или эмоциональное состояние, в котором она находится, мешает ей трезво оценить всю ситуацию.
— Но ты не можешь это сделать, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. — Этот дом… твоя работа… Ты не сможешь иметь все это, если появится ребенок.
— Смогу, если буду не одна.
Нет, все что угодно, но только не ребенок, которому в новогодних планах Роберта места не отводилось. У него уже есть взрослые дети; он уже прошел через это и больше не хочет. Сосредоточенный и погруженный в собственные мысли, он пытался застегнуть манжеты рубашки.
— Если еще я отец этого ребенка…