Последствия
Шрифт:
Сурат стоит над ней, скрестив руки на груди.
– В Новой Республике не будет места таким, как я, - яростно шипит он.
– И я не желаю, чтобы моя жизнь зависела от какой-то своры высокоморальных благодетелей Галактики. Империя позволяет мне заниматься своим делом, и потому она остается моим другом. Почему бы не преподнести другу новый подарок?
Он снова хлопает в ладоши, и его приспешники поднимают Джес с пола. Герглик забрасывает ее на скользкое хрящеватое плечо. Она пытается пошевелить руками, ногами, зубами - чем угодно. Но все ее усилия тщетны.
"Тебе
Оставив позади свет угасающего дня, Синджир спускается в промозглое подземелье. Что это вообще за дыра? Похоже, кантина, по крайней мере отчасти - на двери висит название "Альказар". Но это не просто кантина, а, судя по виду, еще и игорный дом, причем с дурной репутацией. А также, вероятно, место продажи рабов, черный рынок и... в общем, средоточие зла. На приподнятой сцене пытается извлекать звуки какая-то шайка так называемых музыкантов. Вдоль дальней стены тянется длинная черная стойка из лакированного куска выброшенного на берег дерева, а повсюду за столиками сидят игроки, которые молятся о том, чтобы сорвать хотя бы небольшой куш за партией в пазаак, бросая кости-шег или дергая за рычаг "однорукого контрабандиста".
Синджир никогда не понимал азартных игр. Ему не раз приходилось наказывать имперских солдат или офицеров, пытавшихся играть в кубриках, столовой, во время долгой тоскливой вахты. На его взгляд, суть азарта не в деньгах. Его суть - в риске.
В риске и той упоительной дрожи, которую он вызывает.
Синджир не питает к ней никакой любви.
Ему хочется как можно быстрее убраться с этой планеты.
– Пойдем, Огли, - машет он рукой новому приятелю.
– Оргадомо.
– Угу. Пойдем выпьем.
Хмель уже начинает выветриваться - самое время получить очередную порцию приятных ощущений. Ну и естественно, кое-что разузнать. Схватив тви'лека за хвост на голове, Синджир тянет его к бару и с размаху хлопает по стойке ладонью.
Бармен - представитель человеческой расы, хоть и лохматый, как вуки, и скользкий на вид, словно воррт, - бросает в рот горсть тонких зеленых листьев и начинает жевать. По его подбородку стекает зеленая жижа.
– Че надо?
– спрашивает он, демонстрируя единственный оставшийся во рту зуб.
– Выпивки на двоих. Мне...
– Синджир поворачивается к тви'леку.
– Ты первый, дружище. Что будешь?
– Э... эль?
– нервно бормочет тви'лек.
Синджир недовольно морщится.
– Ему эль. Мне чего-нибудь покрепче. Есть у тебя... гм... джоганский фруктовый бренди?
– Ты заведение, часом, не перепутал? У меня есть эль. Много. Разного. Еще грог. И виски "Звездное пламя".
– Тогда мне последнего. Большую порцию.
Бармен что-то ворчит в ответ и, перед тем как толкнуть в сторону тви'лека бутылку пенящегося эля, наполняет стакан мутной коричневой жидкостью.
– Десять кредитов.
Синджир мягко берет его за запястье, действительно скользкое от пота. Бармен зло смотрит на руку наглеца, и по его подбородку стекает очередная зеленая струйка. Синджир смеется и убирает пальцы.
–
– Валяй.
– Мне нужно встретиться с тем, кто заправляет этим заведением. С Суратом Нуатом.
– Что, правда?
– Правда. Я заплачу.
Бармен стреляет глазами по сторонам:
– Сотню дашь?
Синджир морщится - ему жаль денег, которые можно потратить на выпивку. Но он тут же напоминает себе, что теми же деньгами может оплатить свое бегство. Он достает из кармана кредиты и толкает маленькую стопку грязных монет через стойку.
– Так где я могу его найти?
Лицо бармена расплывается в широкой улыбке, похожей на грязную отметину на стене.
– Он как раз входит в дверь.
Вздохнув, Синджир оборачивается.
В зале появляется щеголеватый самодовольный салластанин с бельмом на глазу. За ним по пятам шагает бандитского вида компания. К нему обращаются взгляды всех посетителей, полные благоговейного трепета и неподдельного страха, и Синджир понимает, что новоприбывший - Действительно большая шишка. Это и в самом деле Сурат Нуат.
Он уже собирается повернуться к бармену и потребовать свои кредиты назад.
Но тут он замечает кое-кого еще - женщину. Забрак... или датомирка? А может, она с Иридонии? Он не знает, чем они отличаются, да и отличаются ли вообще. Бледные глаза, темные татуировки в виде спиралей и узлов на щеках, лбу и подбородке...
У него перехватывает дыхание...
Синджир стоит по пояс в папоротниках. На мягком губчатом мху Эндора лежит упавшее дерево. Под ним - повстанец. Мертвый. Его одежда - жилет, накидка, камуфляжные штаны - теперь висит на худой фигуре Синджира. Он надевает шлем, моргает, сглатывает и пытается сосредоточиться.
По лбу стекает капля крови и повисает на кончике носа.
В ушах все еще звенит от взрыва генераторов защитного поля.
Руки испачканы землей и кровью. Его собственной кровью.
Всего лишь царапины, убеждает он себя. Ничего серьезного. Он не умрет.
По крайней мере, не сегодня.
Внезапно раздается треск ветки.
Он оборачивается и видит женщину иной расы, с бледной, словно лунный свет, кожей и острыми шипами на голове. Татуировки на ее лице - черные спирали и завитки - будто шевелятся, как переплетающиеся змеи. Синджир моргает, и наваждение исчезает. Может, эта женщина вообще не настоящая, а лишь плод его воображения.
Она кивает ему.
Он кивает в ответ.
А потом она дергает за лиану, стягивая сплетенную из веток и листьев маскировочную сеть, под которой оказывается мотоспидер.
Женщина закидывает за спину винтовку и в последний раз бросает взгляд на Синджира, после чего запускает двигатель и на полной скорости исчезает среди деревьев.
Он ее знает.
– Я ее знаю, - тихо, чтобы услышал только его новый друг, шепчет Синджир.
Тви'лек что-то в замешательстве бормочет.
– Вон ту, - поясняет Синджир.
– Которая с громилами Сурата.
– "Я видел ее на спутнике Эндора".
– Только не помню, откуда ее знаю. Не важно. Пошли.