Послезавтра
Шрифт:
— Да, папа, я понял. — Вода дошла до Лоры. — Я должен идти.
— Подожди! — закричала его мать. — Я люблю тебя! Сэм, сынок, мы оба тебя любим!
— Мы любим тебя! — добавил отец.
Сэм с головой окунулся под воду, и в этот момент связь отключилась. Лора начала лихорадочно шарить фонарем по поверхности воды, лучом пронизывая маленькие волны, которые заполнили пространство под потолком вестибюля. Когда он вынырнул, она закричала:
— Я боялась, что ты утонул!
Звук ее голоса отразился от стен глухим эхом.
Сэм понял, что она близка к истерике, ведущей к шоку и осознанию собственной беспомощности, и помахал ей.
— Госпожа, —
Люси в открытую плакала. Джек прижимал ее к себе, ощущая, как дрожит ее хрупкое тело и голова прижимается к плечу. Он боялся гибели Сэма больше, чем конца всей планеты. Он знал, что штормовой циклон продвигается на юг и легко может дойти до того места, где был его сын. Потомак мог выйти из берегов, пополнившись миллиардами литров дождевой воды, и подчиниться смертельному ледяному дыханию, которое до этих дней оставалось для человечества незнакомым. Он снова подумал о мамонтах на цветочных полянах и о древней яблоне.
Ему пришлось отпустить жену. Он не хотел этого, но работа требовала от него активных действий. Он не мог больше ждать и, несмотря на желание не размыкать своих рук всю оставшуюся жизнь, мягко оттолкнул ее от себя.
Джек повернулся к Фрэнку, который носился по комнате, ожидая, пока тот обратит на него внимание.
— Где ты хранишь наше антарктическое снаряжение? — спросил Джек.
Лицо Фрэнка сначала приняло выражение смятения, потом удивления и, наконец, понимания.
— Ты не дойдешь до Нью-Йорка, — сказал он.
— Я могу попытаться. На полюсе мне доводилось ходить на дальние расстояния.
Потом он на минуту задумался. Получается не меньше трехсот километров, часть пути лежит под водой… во всяком случае пока.
Фрэнк побледнел. Такой цвет в трудные минуты принимает кожа абсолютно здорового человека. Джек понял, что эта бледность была признаком страха.
— Джек, сейчас речь идет не об Арктике. Люси…
Она молчала. Она не станет его останавливать, и Фрэнк понимал почему. Если ему удастся задуманное, он может спасти сына. Ни одна мать не остановит мужчину в такой ситуации.
— Я должен идти, — сказал он ей. — Я должен это сделать.
Она молча кивнула. Джек вытер ее слезы и попытался не обращать внимания на свои собственные. Перед ним стояла мужественная, сильная женщина, в которой он с трудом узнавал свою жену и очень гордился. Эти минуты единения перекрыли долгие годы разочарований и недопонимания. Когда она улыбнулась, Джек понял, что она тоже гордится им и его смелостью.
Он коснулся ее щеки, она закрыла глаза. Этот тайный язык жестов и недосказанности будет понятен только человеку, пережившему развод. Оказывается, он представляет собой такое же таинство, как и сам брак.
Он так же коснулся ее щеки, когда впервые увидел ее, а она прижалась щекой к его руке. Он этим же жестом прикоснулся к ней возле брачной постели, когда они были еще молоды и неопытны. Тогда это прикосновение уняло страх и дало обещание блаженства, которое потом превратилось в живую душу. Эта самая душа была сейчас заперта в центре обезумевшего хаоса.
Когда в этот раз ответила на его прикосновение, она будто говорила: «Я помню все, что было до этой минуты, и поддерживаю тебя в том, что ты собираешься сделать. Если ты готов пожертвовать своей жизнью ради нашего сына, я буду любить тебя до своего последнего вздоха».
Это
В холодной, темной библиотеке, отзывавшейся эхом на журчание воды, стоны и звуки умирающего города, Лора и Сэм продолжали свои поиски. Нижние уровни здания были для них недоступны, но оно было довольно больших размеров, и в нем могло найтись много полезного. Они были вынуждены исследовать все помещения, потому что уже замерзали в своих промокших одеждах, а отец только что предупредил Сэма, что станет еще холоднее. Лора не так сильно вымокла, как Сэм, и у нее было пальто, поэтому девушка находилась в меньшей опасности, чем он. Сэм едва мог ходить от дрожи. Ему казалось, что, если он расслабится, у него может случиться приступ непонятной болезни. На ум приходило слово «переохлаждение» или «гипотермия», и он развлекал себя мыслями о том, какие симптомы могут быть у этой загадочной болезни. Сэм знал, что человек при гипотермии впадает в шоковое состояние, потом засыпает. Постепенно сны становятся отрывочными и сознание угасает. Все это он прочитал для того, чтобы лучше понять, с какими трудностями и испытаниями сталкивался его отец в полярных экспедициях. О смерти от переохлаждения он узнал лишь то, что умирающие видят во сне свою жизнь, как это бывает с утопающими. Вдруг под прыгающим пятном света Лориного фонарика появилась табличка с надписью «Бюро находок». Эта находка могла оказаться очень полезной!
Дверь оказалась незапертой, и они свободно вошли внутрь. В комнате имелся потертый прилавок, стол с бумагами и много ящиков со всякой всячиной. Сэм был поражен количеством этих ящиков. Люди действительно много теряли! Он, конечно, не рассчитывал на то, что найдет пару нижнего белья и носки, но тут вполне могла оказаться рубашка, и он с порога увидел множество всяких курток и накидок. Что-то из этого богатства висело на крючках, что-то лежало в ящиках.
— Быстрее, — сказала Лора. — Мы должны тебя переодеть до того, как ты переохладишься.
Что она хочет сказать? Что ему придется здесь сделать?
— Стесняться будешь в другой раз, — одернула она его, когда он попытался помешать ей стянуть с себя рубашку.
Он хотел было расстегнуть на ней пуговицы, но она откинула ее в сторону, как тряпку. Затем она расстегнула его штаны и велела ему их снять. Он повиновался, и тогда она встала на колени и сняла с него носки. В мгновение ока она стащила с него мокрые трусы.
В комнате было темно, но не настолько, как хотелось бы. Он подумал: «Мне семнадцать лет, а это — девушка моей мечты. Теперь я стою перед ней без одежды». Правда, его сотрясала такая сильная дрожь, что внизу не произошло ничего знаменательного. Затем она раскрыла полы своего пальто и окутала его своим теплом. Это было похоже на прикосновение крыльев ангела. Только этот ангел был материален и обладал прекрасным телом и удивительным запахом.
— Ч-ч-что т-ты делаешь?
— Согреваю тебя своим телом. Нельзя, чтобы кровь резко отхлынула от конечностей к сердцу, иначе оно может отказать.
Она явно знала о гипотермии больше, чем он. Правда, она плохо разбиралась в устройстве мужского тела и его возможной реакции на такого рода воздействие. Или, наоборот, хорошо?
— Г-г-где т-ты этому н-научилась?
— Тебе надо было внимательнее слушать на уроках ОБЖ. Как ты себя чувствуешь?
— Г-гораздо л-лучше.