Послезавтра
Шрифт:
Старик вынул платок и протянул полоумному иностранцу.
– Нет-нет, – отмахнулся Маквей. – Цвет красный.
– А! – сообразил садовник. – La couleur! [4]
– Вот-вот, la couleur, – закивал детектив.
– Rouge, [5] – сказал француз.
– Rouge, – смачно раскатывая «р», повторил Маквей. Потом наклонился, зачерпнул горсть земли. Спросил: – Rouge?
– La terrain? [6] – осведомился старик.
4
Цвет! (фр.)
5
Красный (фр.).
6
Почва? (фр.)
Маквей
– Да-да. Rouge terrain. [7] Есть тут? – Он обвел рукой парк.
Садовник повторил жест:
– La terrain rouge?
– Qui! [8] – просиял американец.
– Non, [9] – покачал головой садовник.
– Non?
– Non!
Вернувшись в гостиницу, Маквей позвонил Лебрюну. Сказал, что улетает в Лондон и что у Пола Осборна все-таки, кажется, рыльце в пуху. Неплохо было бы присмотреть за ним до тех пор, пока он не улетит домой, в Лос-Анджелес.
7
Красная почва (фр.).
8
Да! (фр.)
9
Нет (фр.).
– И еще, – добавил Маквей. – У Осборна ключи от «пежо».
Через тридцать минут, в 8.05, напротив входа в отель Осборна припарковался неприметный автомобиль. Полицейский в штатском отстегнул ремень безопасности и приготовился к долгому ожиданию. Отсюда он непременно должен был увидеть, как Осборн выходит из отеля. Предварительно француз позвонил в номер – якобы по ошибке – и убедился, что объект на месте. Быстрая проверка автопрокатных компаний дала возможность установить номер, цвет и год выпуска арендованного «пежо».
В 8.10 другая неприметная машина подобрала Маквея, чтобы доставить его в аэропорт. Очень любезно со стороны парижской полиции и инспектора Лебрюна.
Пятнадцать минут спустя машина все еще ползла в густом потоке автомобилей. Маквей успел достаточно изучить Париж, чтобы сообразить – его везут куда угодно, но только не в аэропорт. Он оказался прав: еще пять минут спустя они подъехали к полицейскому управлению.
В 8.45 Маквей, облаченный все в тот же мятый серый костюм, сидел в кабинете Лебрюна и рассматривал снимок отпечатка пальца (8x10). Смазанный след, который удалось обнаружить на осколке стекла в квартире Жана Пакара, был реставрирован и сильно увеличен. Дактилоскопическая лаборатория Интерпола в Лионе потрудилась на славу – компьютер сделал почти невозможное. Затем изображение перевели сканнером на лист, сфотографировали и переслали в Париж.
– Вы слышали о докторе Хуго Классе? – спросил Лебрюн, зажигая сигарету и рассеянно глядя на пустой дисплей компьютера.
– Да. Это немецкий специалист по дактилоскопии. – Маквей убрал снимок в папку. – А что?
– Ведь вы, похоже, намерены спросить, насколько достоверна компьютерная реставрация отпечатка?
Маквей кивнул.
– Класс сейчас работает
Лебрюн вновь поглядел на дисплей. Он ждал ответа на запрос, посланный в Лионский архивно-информационный центр. Первый запрос, в европейский отдел, вернулся с ответом «в картотеке не значится». Запрос в североамериканский отдел имел тот же результат. В третий раз Лебрюн попросил обработать данные по всем закрытым делам.
Маквей пил черный кофе. Ему было трудно поспевать за всеми этими современными штучками, хоть он и старался не отставать от прогресса. Что поделаешь – сыщику старой школы неограниченные возможности высокомощных технологий казались излишней роскошью. Маквей привык считать, что залог успеха – не жалеть подметок. Бегай, рой землю носом, добывай улики. А потом выходи на преступника и раскалывай его. И все же Маквей отдавал себе отчет в собственной старомодности. Давно пора научиться пользоваться достижениями науки и тем самым облегчить себе жизнь. Поднявшись, американец подошел к Лебрюну и тоже стал смотреть на дисплей.
На запрос откликнулось вашингтонское представительство Интерпола. Экран ожил, и еще семь секунд спустя по нему побежали строчки:
«МЕРРИМЭН, АЛЬБЕРТ ДЖОН.
Обвинения в убийстве, покушении на убийство, вооруженном ограблении, вымогательстве. Разыскивается полицией штатов Флорида, Нью-Джерси, Род-Айленд, Массачусетс».
– Милый паренек, – заметил Маквей.
Потом на экране появилась надпись:
«Погиб 22 декабря 1967 года в Нью-Йорке».
– Как так «погиб»? – удивился Лебрюн.
– Ваш умный компьютер выдал отпечаток человека, которого четверть века на свете нет, – резюмировал Маквей. – У вас получается, что убийство в Париже совершил покойник. Как вы это объясните?
Лебрюн обиделся.
– Очень просто. Мерримэн инсценировал свою смерть и живет под другим именем.
Маквей улыбнулся.
– Это один вариант. А другой – ваши Класс с Хальдером намудрили.
– Вы что, не любите европейцев? – окрысился инспектор.
– Только когда перестаю их понимать. – Американец стал расхаживать взад-вперед по комнате, глядя в потолок. – Предположим, ваши специалисты правы и это действительно Мерримэн. Зачем после стольких лет спокойной жизни ему понадобилось убивать частного сыщика?
– Видно, обстоятельства заставили. Может быть, Жан Пакар что-то раскопал.
На дисплее появилась строчка:
«Описание внешности, снимок, отпечатки пальцев – да/нет?»
Лебрюн набрал «да».
Дисплей потемнел, потом поинтересовался:
«Факс – да/нет?»
Лебрюн снова набрал «да». Еще через две минуты принтер выдал отправленную по модему информацию: описание внешности Альберта Мерримэна, его фотографии в фас и профиль, полный набор отпечатков пальцев. Это был Анри Канарак, только лет на тридцать моложе.
Изучив фотографии, Лебрюн передал их Маквею.
– Впервые вижу, – сказал тот.
Инспектор стряхнул с рукава сигаретный пепел, снял трубку и приказал кому-то еще раз с максимальной дотошностью обыскать квартиру Жана Пакара.
– Неплохо бы еще, чтобы ваш художник набросал портрет Мерримэна, как тот должен выглядеть сегодня, – сказал Маквей. Он поблагодарил Лебрюна за кофе, взял свой потрепанный чемоданчик.
– Если наш мальчик Осборн будет себя плохо вести, вы знаете, как меня найти в Лондоне.