Послушная одноклассница
Шрифт:
Нога Инги загипсована, на подошву надет бахил, подмышками костыли, но поддерживает больше мама. И вот они всё ближе и ближе ко мне, палату им подсказали, как тут не подсказать, когда в здание уже пропустили.
Вот только их сейчас не хватало. Вот правда! И Денис, как назло, ещё не выходит. В надежде оглядываюсь на дверь, но нет, его пока нет.
И они меня, конечно же, тоже видят, но в упор, как я, не смотрят.
— Вот пятая палата, постучись и заходи. — Говорит Маргарита дочери, сама остается в коридоре, дальше не сопровождает.
Молча
Ей можно, а мне нет?!
— Рвалась сюда, как узнала подробности. Не смогла остановить. — Маргарита оказывается где-то рядом со мной и заводит, видимо, дружескую беседу.
Ага, после сегодняшнего! Интересная рокировочка мнения, разве с такой, как я, которая дочь изводит, доводит или что там я делаю, можно общаться?
— Мия, послушайте. — Ох как, даже на «Вы», впечатлило, что ж, тогда послушаю. — Мне Инга всё рассказала, всё, как есть. Вы, Ваша семья можете дать ход делу, обратиться в соответствующие органы. Но я должна предупредить, со своей стороны сделаю всё, чтобы защитить дочь.
Она говорила так…сильно. У меня дыхание перехватило. Всё узнала и подошла ко мне. Несмотря на то, что сделала дочь, взяла и подошла. Заговорила. Предупредила… Спокойно, не раздувая скандал, не предпринимая действий за спиной.
— Инга поступила ужасно, но… — Слежу за тем, как Маргарита кивает и внимательно слушает. — …я не хочу никакого дела, никакого разбирательства. Ничего не будет.
— Но Ваш отец сказал…
— Я поговорю с ним! — Не даю ей договорить, перебиваю. Просто не могу слушать, что там сказал мой отец. И как вовремя он это сказал, ну-ну.
— Хорошо. Спасибо! — Благодарит, но остается серьезно-напряженной. Да, у неё тоже выдался тот ещё денёк…
Понимаю, что больше и не о чем нам говорить, но почему-то сама продолжаю. Стоять в тягостном молчание ещё хуже:
— Нам сказали, что мы можем продолжить учебу в лицее.
— Что? — Маргарита словно пробирается через заросли своих мыслей, но вовремя берет себя в руки и «возвращается» в коридор клиники. — Ах, это. Да-да, Николай Петрович после вашего ухода нам тоже сказал. Но это будет зависеть от Инги, как она захочет.
Будет зависеть от Инги… Даже теперь, после всего ей дают выбор. Не гонят, не подгоняют, не заставляют убегать. Дают выбор!
Не понимаю, как на глазах наворачиваются слёзы, но успеваю отвернуться, чтобы Маргарита не заметила. Смахиваю их рукой и снова поворачиваюсь.
— Вы правильно делаете! Я бы многое отдала, чтобы и меня в своё время кто-то так выслушал, защитил и доверился мне. — Знаю, что мои слова им не особо важны, но решаю приободрить.
— По-другому у нас в семье не делается. — Говорит как констатацию. И сразу верится, что у них именно так.
Так, как и должно быть всегда и у всех…
Слабо улыбаюсь
— Инга рассказала про Дениса.
Вздрагиваю, как от удара. В груди всё сжимается. Боюсь что-то спрашивать, но хочу, чтобы она сама продолжила. Что бы там ни было.
— Она его любит. Очень любит… — Говорит так обреченно, как о неизлечимой болезни. Говорит, как настоящий врач, как будто предупреждает.
Меня предупреждает? О чём?!
— А он её никогда. И предательство не простит, а Инга предала. — Смотрит на меня, как будто каждую эмоцию выудить хочет.
Знаю, что я сейчас мрачнее тучи. Знаю, что хмурюсь, возможно, и выгляжу жутко, злобно. Но слушать такое спокойно не могу. Хорошего настроения как не бывало, взяли и бессовестно умыкнули прямо из-под носа!
— Мия, ты только его не предавай! Хороший парень. Хороший! — Маргарита добивает неожиданным.
Но ответить, как-то отреагировать не успеваю. Слышу, как за спиной открывается дверь, а в следующее мгновение рядом оказывается Денис.
— Здравствуйте ещё раз. Инга пока у мамы, беседуют там о чём-то. Если спешите, можно поторопить, наверное. Но нам пора. — И потом так же легко мне. — Пойдем, Мия.
И мы уходим. Вместо прощания успеваю только кивнуть, Денис аккуратно, но настойчиво тянет меня к выходу.
— Придумала, чем займемся? — Спрашивает, когда мы оказываемся уже на улице.
Он всё так же расслаблен, умиротворен, освобожден. С таким же хорошим настроением. И я понимаю, что ничего страшного не произошло. И сверхъестественного тоже. Просто встреча, просто разговор.
Не предам, я не предам! Ни своим настроением, ничем другим. Давай, Мия, возьми себя в руки! Отпускаю накрученное и оно само разматывается, а я успокаиваюсь.
— Давай на горнолыжку? — Предлагаю то, что и хотела. — Сейчас как раз фонари там зажгли, кататься будет здорово.
— Хорошо, давай. — Соглашается без раздумий и сразу вызывает нам такси.
— Только мне домой нужно заскочить. Люблю свою экипировку. Можем заехать?
— Конечно. Мы можем всё, вечер полностью наш.
Подхожу ближе к Денису, он замечает мою смелость и первым протягивает руку, чтобы переплести наши пальцы.
Какой замечательный вечер!
88
Какой замечательный вечер начался на горнолыжке. Ровно там. Только там, потому что произошедшее дома могло нехило выбить меня из колеи, будь я одна.
Уметь разговаривать — это не только сыпать словами. Оказывается, не только!
Я могу вывалить всю правду, могу рассказать её спокойно, разложить по полочкам, в хронологическом порядке, вспоминая все детали и нюансы в свою защиту. Только вот…отцу нужно было не это. Или не от меня.