Посмертие. Второй шанс

Момотюк Виталий Андреевич

Пока взбесившиеся животные атаковали трикстеров и элдалиэ, враг начал обстрел с опушки леса, а его мечники всеми силами обрушились на левый фланг лагеря. Их поддерживали уже знакомые по недавней атаке на лагерь фиримар звероподобные монстры, но на этот раз их было несколько десятков. Командуй Баалейн своими воинами, он приказал бы самым опытным стрелкам отстреливать мечников, а остальным быстро уничтожить монстров. Да, потерь они бы не избежали в любом случае, но элдалиэ должны были бы справиться с врагом. А так всё пошло по самому плохому для отряда варианту развития событий. И не последнюю роль сыграла быстрая гибель ангья.

Часть взбешённых свиней бросилась на воинов, окончательно похоронив все попытки организовать хоть какое-то подобие

порядка в их рядах. Оно и понятно: когда на тебя бросается оглушительно визжащая тварь с клыкастой пастью, с которой летят во все стороны хлопья окровавленной пены, трудно думать о чём-то другом. На глазах Баалейна одна такая зверюга молниеносно вспорола клыками живот элдалиэ, сбила с ног второго и только получив в спину несколько стрел упокоилась. Одни воины спасали трикстеров, другие отстреливали атакующих животных, третьи бросились в сражение с фиримар и их питомцами. В этой суматохе воины слишком поздно обратили внимание на летящие из темнеющего леса стрелы. А стрелки врага оказались достаточно меткими и сообразительными. Они быстро выводили из строя лучников и, что самое неожиданное, в первую очередь обрушили массу метательных снарядов на уцелевших после неожиданного магического удара ангья. Кто-то из командиров врага хорошо разобрался в ситуации и тщательно продумал план атаки. Когда элдалиэ добили остатки стад свиней, в лагере уже повсюду кипела рукопашная схватка. Враг и здесь действовал весьма продуманно: фиримар атаковали элдалиэ либо скопом, либо вместе с монстрами. Во втором случае у подчинённых старшего сотника практически не было шансов. Началась резня, в которой обильно лилась кровь обеих сторон.

Сам Баалейн уцелел лишь благодаря вмешательству одного из монстров фиримар. Эта зверюга, светлый мех которого уже был наполовину алым от крови, появился в тот момент, когда старшего сотника уже готовились изрубить на куски. Он злобно рыкнул на мечников, и те отступили. После этого на голову Баалейна обрушился удар, и его сознание погрузилось во тьму. Очнулся он уже тогда, когда его ранами занялись местные целители. Облачённые в обработанные шкуры, обвешанные грубыми ожерельями из клыков и когтей, с разрисованными лицами, эти два фирримар неожиданно оказались довольно опытными лекарями. Они очистили раны, стянули их края и наложили повязки из какой-то густой остропахнущей мази и чистых тряпок.

К этому времени всё было кончено. Фиримар согнали немногих уцелевших в одну кучу, на страже которой поставили злобно рычащих зверюг. Теперь они подбирали своих погибших и занимались раненными соплеменниками. Оружие элдалиэ либо находилось в руках фиримар, либо раскладывалось на земле. Как понимал происходящее Баалейн, тот из вражеских воинов, который убивал противника в схватке, брал себе его оружие. Остальное оружие полежало учёту распределению по воле вождей.

Разрешилась загадка и с неожиданным магическим ударом, который лишил отряд поддержки ангья. Высокородный Релеенарин стоял рядом с хрупкой фигуркой, укутанной в меховое одеяло. Вид наследника эрниля Санкаана поразил старшего сотника: взгляд пустой, движения скупы и неестественно точны. Словно это и не живой представитель знати минноонар, а только его оболочка. Баалейн понял, что кто-то из этих разрисованных колдунов смог подчинить себе разум молодого властителя. Теперь всё начало становиться на свои места: пока основные силы врага атаковали периметр, самые опытные из них нанесли неожиданный со стороны озера. Очевидно, они скрытно переплыли водоём, на берегу которого как раз предавался свои невесёлым мыслям глава отряда. Скорее всего, теперь ему предстояло рабство или смерть в каком-то колдовском ритуале. Уж лучше бы ему была уготована смерть в сражении.

'Что же они задумали?' - в который раз задался вопросом Баалейн. Понятно было только одно: его личная судьба и судьба высокородного Релеенарина будет отличаться от судьбы остальных уцелевших.

Ещё больше вопросов у старшего сотника возникло после того, как фиримар подтащили к ним тела ангья. Они

даже не поленились отыскать останки погибших во время магического удара пленённым Релеенарином по шатру высокородных. Вокруг начали собираться вражеские воины, окружая пленных кольцом. Потом к разложенным трофеям подошёл один из фиримар, который отличался от остальных густыми волосами на теле. Из одежды на нём была только набедренная повязка из какого-то растительного материала. Белеющие повязки доказывали, что этот чужак активно участвовал в недавнем сражении, что абсолютно не вязалось с полным отсутствием у него оружия. Этот воин бегло оглядел трофеи и выбрал из них саблю, лук и колчан со стрелами. Через пару мгновений это оружие оказалось перед Баалейном, и тот удивился ещё больше: оружие принадлежало именно ему. Откуда этот чужак узнал это? Старший сотник был уверен, что не встречался с этим фиримар ни в бою, ни когда либо вообще. И потом: неужели ему решили вернуть оружие? Зачем? Да и раны его подлечили, хотя остальным пленным внимания не уделили: лечитесь сами как хотите. Для всего этого должна быть весомая причина. Но сотник её не знал, и от того не ожидал ничего хорошего в будущем ни для себя лично, ни для уцелевших бойцов своего отряда.

***

Греф довольно долго колебался в вопросе выбора подходящей кандидатуры для задуманного. Он должен был поставить точку в этом сражении, но никак не мог решиться на это.

Для всех присутствующих здесь людей сражение с древним врагом окончилось. Окончилось победой. Пусть и оплаченной жизнями многих воинов, кровавой и горькой, но победой. Воины обеих племён сейчас едва сдерживали эмоции: они нарушили все заветы предков, атаковали отряд древнего, считавшегося непобедимым, врага и победили. Всё кончилось. Завтра будет завтра, а сейчас пора отдать почести павшим и отпраздновать победу.

Но Греф понимал, что всё только начинается. Он знал, что сейчас наступил момент, когда можно или окончательно укрепить достигнутые результаты, или пустить всё прахом по ветру. Из всех уцелевших в кровопролитной схватке, пожалуй только ведьма Моран догадывалась о чём то похожем, а все остальные пребывали в полном недоумении от приказов виновника произошедших событий. Воины удивлялись, но всё же повиновались вождям, которые позволили командовать Грефу.

Наконец Греф решился. Точку следовало поставить, и раз так, то это должна была быть жирная точка.

Один из 'младших командиров' Крылатых Убийц уцелел в сражении. Греф сам спас этого остроухого от участи быть изрубленным на куски. Почему? Да, наверное, уже тогда оборотень решил, кто именно станет тем инструментом, которым он завершит работу. Решил, но потом засомневался в правильности выбора. А стоит ли использовать для выполнения своих планов врага, который сможет рассказать гораздо больше, чем простые бойцы? Этот пришелец с юга наверняка ведь сделает правильные выводы из всего уведенного. Так нужно ли открывать врагу столь многое?

'Нужно!' - решил Греф, - 'Только так и нужно. Если сейчас не сжечь за собой все мосты, то у многих возникнет желание отступить. А это - смерть'.

Греф подошел к разложенным на земле трофеям. Память услужливо подсказала нужные детали, и он быстро отыскал нужные предметы.

Остроухий, который и так пребывал в недоумении, хотя и старательно скрывал это чувство за маско й безразличия на лице, явно опешил, когда перед ним разложили его оружие. Греф мысленно улыбнулся. Хотя нет: не улыбнулся, а оскалился. Главные сюрпиризы для этого Убийцы ещё впереди.

– Лангак, - обратился Греф к молодому вождю, - Всех найти?

– Все здесь, - указал тот на разложенные трупы темнокожих чужаков.

Греф сосчитал тела. Действительно все, кроме пленника Моран. Правда, половина тел была изуродована взрывом и огнём, но нужные оборотню части уцелели и даже были вполне узнаваемы. Прямо чудо, но в чудеса бывший землянин понемногу переставал верить. Всему найдётся объяснение. Нужно только время, чтобы это объяснение отыскать, и тогда всё становиться понятным.