Посмеяться и не только…
Шрифт:
Палас мы разрезали… А там… А там оказался просто кусок кабеля, неизвестно как попавший под этот палас.
От жены мне попало по полной. Очень трудно было объяснить, зачем мы разрезали этот палас. Аргумент, что там могла быть прослушка, не действовал.
– Это же надо, – кричала она, – допиться до т-а-к-о-г-о!!!
Мы потом долго и, надо сказать, облегченно смеялись…
Суд
– Ты думаешь, тут безопасно?
– Тут давно тихо. Я здесь много раз
– Ну, раз тихо, тогда заходите быстренько, и начнём.
– Значит так, вы что, не помните, о чем я вам говорил? – обратился к виновникам этого собрания самый старый и опытный, по прозвищу Серый.
– Ну, говорил… – промычали в ответ Носатый и Молодой, виновато оглядываясь.
– Не высовываться, я вам говорил! Не высовываться! А если пошли, так осторожно, за трубами прятаться надо, тихонечко, незаметно ползти, низенько пригибаясь. А они у всех на виду отправились. Нате, вот они, мы туточки. Всё неймётся? Ночи дождаться нельзя? Из-за вас под удар ставите всех остальных!
– Да мы хотели по-быстренькому, – виновато проныл Носатый.
– По-быстренькому? – передразнил его Серый, – Тут такой грохот был, дети разбежались, теперь их надо искать, собирать. Вы о них подумали, когда туда полезли, они же совсем крохи? Куда детей теперь девать, где прятать?
– Да, может быть всё обойдётся? – пододвинувшись к Носатому, так же прошмыгал носом Молодой.
– Вы что, не помните, как в прошлый раз было? Вас это ничему не научило? Ведь мы все еле уцелели, еле выжили после той газовой атаки. Столько наших полегло!.. Такое было, что страшно вспомнить!.. Столько времени в покое, тепле и сытости жили!.. Ну, скажите на милость, что с вами теперь делать?
Те стояли и виновато переминались с ноги на ногу.
– Надо их выгнать, – послышалось откуда-то слева.
– Да-да, пусть уходят, – сказал Хромой, с первого ряда, – я им давеча говорил, чтобы не высовывались. А мне этот Носатый, знаешь, Серый, что ответил?
– Что?
– А чтобы я не лез не в своё дело. Во как.
– Они совсем о нас не думают. Только о своём брюхе думают, – выкрикнул всё тот же голос слева.
– Ну, тогда, раз такое дело, раз они не думают об остальных, давайте голосовать. Кто за то, чтобы эти предатели ушли от нас?
– Да ты чего, Серый, это серьёзно? – испуганно оглядываясь, спросил Носатый.
– Очень серьёзно! Эти люди, если хоть кого-то увидят из наших, сразу война!
В это время шкафчик, где это собрание проходило, открылся, и человек, увидев это полчище тараканов, стал поливать обильно дихлофосом со словами:
– Ага!.. Вот вы где, окаянные, схоронились!.. Вот я вас!.. Вот!.. Нет, стоять!.. Куда?! Никуда не денетесь!.. Ишь, повадились!
Шуточкой отомстил
Прихожу с работы домой усталый. Единственное желание: покушать и отдохнуть, ведь целый день на ногах.
Не
– Саш, ты? Сходи в магазин за хлебом. Пока сходишь, и борщ доварится.
Я, молча (ну не скажу же я ей, что не пойду, потому что устал), разворачиваюсь, иду и бурчу про себя:
– Что за дурацкая привычка, только захожу домой, и надо обязательно куда-то бежать. Трудно позвонить, сказать? Я же мимо магазина иду! Если бы её вот так послать: Даже не представляю, какая у неё была бы реакция!
В общем, с такими мыслями я вышел и пошел в магазин. Купил хлеб, иду обратно. Встречаю Серёгу. Он мне:
– Ты чего такой пришибленный?
Я отмахнулся. А он мне:
– Пошли по пивку, я угощаю.
Ну, кто от такого откажется? Сидим, я жалуюсь ему… Уже допиваем. Слышу, жена звонит:
– Ты где пропал?
Вот ведь когда не надо, звонит же…
– Иду уже, иду, – отвечаю ей, – тут очередь в магазине.
Подхожу к дому. Около подъезда женщина с пуделем. Она его гладит и говорит:
– Хорошая собачка, пописала, покакала. Умничка, умничка.
А та довольная, что её хвалят, прыгает, хвостом виляет, радуется.
Захожу домой, мне – жена:
– Саш, это ты?
«Бли-ин, как будто кто-то может другой открыть своим ключом дверь и зайти».
Отвечаю, в напряге:
– Я. Ты, что другого кого ждёшь?
– Давай проходи. Тебя только за смертью посылать.
– Причём тут смерть? – бурчу я, а вслух отвечаю, – Наливай, а я пока в туалет.
Сижу в туалете, и меня просто распирает сказать ей всё, что накипело. И вдруг вспомнил, как женщина собаку хвалила за то, что я сейчас сидел и делал в туалете. Смех меня разобрал, и я, еле сдерживая себя, подхожу к жене и радостно так, глупо улыбаясь, говорю:
– Не поверишь, Люсь, я только что пописал и покакал. Правда, я у тебя умничка?
Реакцию жены надо было видеть. В это время она наливала в тарелку борщ. Она сначала замерла, затем стала, как в замедленной съёмке, поворачиваться. В руке у неё была поварёшка, с которой прямо на пол капал борщ. Её глаза, прощупывали меня на предмет моей трезвости, но, по-видимому, не найдя в моих глазах положительных градусов, выдавила из себя:
– Ты что, офонарел?
Дальше не буду описывать весь этот шкандаль…
Но когда вспоминаю эту свою шуточку, всегда смеюсь.
Федя в старинном торшере
Убираюсь я как-то в квартире. Стала вытирать пыль, заглянула сверху в старинный торшер, мне его бывшая свекровь оставила в подарок. Торшер – загляденье, чувствуется старина: по кругу – цветные бусины и вышивка красивая, таких сейчас не делают. Заглянула я, значит, а там паучок.
– Ты чего тут-то, а? Кто тебе сюда залетит? Кого ты тут поймаешь? И чем ты тут собираешься питаться?