Посмотри на меня
Шрифт:
– Я заплачу.
Саша не глядя достала из кошелька купюру, оказавшуюся пятисотрублевкой, и протянула Любе.
– Можно я посижу тут, пока мы не поедем?
Купюра тут же исчезла в кармане, а любина улыбка стала еще шире.
– Как скажешь, моя дорогая. Хочешь посидеть? Посиди, отдохни. Вижу, плохо тебе... Не выгонять же тебя, бедную, на улицу?
Все равно однажды тебе придется выйти. Потому что нельзя кататься в этом автобусе вечно. Вечность ждет тебя за его пределами! Вечность
Саша перебралась на переднее сиденье, прижалась пылающим лбом к прохладному стеклу и закрыла глаза. Чей-то голос в голове сказал:
"Ты просто оттягиваешь неизбежное!"
и далеко не сразу Саша поняла, что голос принадлежал ей самой.
Глава 11
– За проезд оплачиваем.
– Так я же...
– Не, то были просто чаевые. А сейчас - за проезд оплатить надо.
– У меня карточка.
– Ваш билетик. Экипаж автобуса желает вам приятной поездки!
Глава 12
Город снова проплывал за окном автобуса. На этот раз более размеренно, без гонок и стояния в пробках. И народу было поменьше: все, кто ехал на работу, уже добрались до своих офисов. Маршрут автобуса N13 иногда называли обзорной экскурсией по Медянску. Он захватывал две трети правобережья города, и проезжал по всему историческому центру.
Смотри в окно, да любуйся достопримечательностями.
Вот улица Блюхера, застроенная в эпоху расцвета сталинского ампира. Трех- и пятиэтажные дома с эркерами и узорной лепниной на облупившихся фасадах. Зелень вдоль дороги, ДК имени Толстого и фонтан на площади возле него...
Несколько минут, и вы уже на Проспекте Ленина, центральной и самой протяженной улице города, где сталинки соседствуют с домами дореволюционной постройки, где по центру проспекта тянется широкая пешеходная алея, засаженная молодыми березами, а вдоль дороги то и дело мелькают театры и кинотеатры один старше другого.
В реальность Саша вернулась, только когда автобус проезжал мимо собора Александра Невского, блики золотых куполов которого проникли даже сквозь опущенные веки. Вернулась, только чтобы заплакать от отчаяния.
Она всхлипывала, вытирая слезы, размазывая по лицу тушь, а в голове билась только одна мысль.
Я умру.
– Девушка, с вами все в порядке?
– раздалось слева.
Сквозь пелену слез Саша разглядела сидевшую рядом с ней женщину преклонных годов. Элегантную даму, которую даже у подростков язык бы не повернулся назвать старухой. Просто пожилая леди с тростью. Она была из тех, чья старость была благородной, а не полной походов по поликлиникам и жалоб на ворье в правительстве.
– Я умираю, - сказала
Коротко, емко, по сути.
На мгновение ей показалось, что блеск золотых куполов собора был знаком. Что эта женщина, подобно богу из машины, явившись в безвыходной ситуации, возьмет и даст совет, который снимет проклятье, а может быть повернуть время вспять, чтобы не совершать ошибки, и вообще не садиться в этот проклятый автобус. Нет, даже из дома не выходить!
Чудеса ведь случаются?
Но не сегодня.
Старушка проворчала себе что-то под нос и перебралась на другое сиденье, подальше от Саши. Подальше от этой сумасшедшей. И тогда на Сашу накатила злость...
На эту старушку, на кондукторшу, не способную простить нанесенную ей обиду, и смакующую свою месть, возможно впервые в жизни чувствуя себя победителем, а не ничтожеством. Злость на Костю, испортившего ей выходные. Да какие там выходные, испортившего ей последние три года жизни! На Костю, из-за которого она оказалась в этой ситуации, ведь если бы не он...
И, конечно же, злость на себя, потому что в глубине души Саша прекрасно понимала, кто виноват во всем происшедшем сегодня. Понимала, только признаваться себе не хотела.
Автобус остановился на Речном Вокзале, где, как правило, выходило две трети салона, и замер в парковочном кармане, словно набираясь сил перед последним рывком до "Заречного" жилмассива. Автобус опустел, из кабины в салон потянулся запах сигаретного дыма: водитель тоже отдыхал, а заодно собирал в салон новых пассажиров. Вечером здесь было столпотворение из желающих уехать в "Заречный". Поздним утром же пассажиров почти не было.
– Как настроение?
– спросила подсевшая Люба.
– Боевое!
– ответила Саша, скривившись.
– Это хорошо, что боевое... Выходить-то где будешь, подруга?
– Не твое дело! Где захочу, там и выйду.
– Ооооо, как мы заговорили-то. Я смотрю, правда бодрость духа вернулась. Что, проклятье спало? Снова чувствуешь себя сильной?
– Уж всяко сильнее тебя.
– Вот даже как... А если я сейчас Колю попрошу тебя взять и просто выкинуть?
– А ты рискни, попроси. Кто тебе этот водитель? Муж? Любовник? Я слышала, у вас тут, у водителей с кондукторами, особые отношения? Что кондуктор - это такая работа, на которую попасть можно только через постель? Это правда?
Люба вскочила с места, сжав кулаки.
– Пошла вон из моего автобуса!
– Да ну?
– Саша достала билет и демонстративно провела им по воздуху перед лицом взбешенной кондукторши. Слезы высохли, в груди жгло, руки дрожали... Все, как при попытке выйти из автобуса, вот только теперь не от страха, а от ненависти.
– Вот он, билетик-то. Проезд оплачен до конечной. Может мне в ПАТП позвонить? Или сразу в мэрию, в департамент транспорта, или как он там называется? Я могу. Вот прямо сейчас зайду на сайт мэрии с телефона, поищу номер и позвоню. Я-то, в отличие от тебя, и на смартфон себе заработала, и Интернетом пользоваться умею.