Пособие для мужа
Шрифт:
***
В токийский Нарита прилетели в пять утра, через два с половиной часа погрузились на рейс до Хоккайдо и уже оттуда, из аэропорта Нью-Читосэ, отправились до Русуцу. К 15:00 по местному времени они добрались до юго-западного курорта самого северного острова Японии. На вокзале их встретил Марат Файзуллин, организатор сборов и переводчик в одном лице.
– ЗдорОво, Саныч. Чего-то твой гарем поредел, всего четыре штуки привёз. Остальных что, наказал? – Марат широко улыбнулся, крепко пожал
– Из лучших шести одна с травмой, другая на реабилитации, – невозмутимо ответил Маслов. Он привык, что его «наделили» гаремом, но никогда не поддерживал скабрёзных шуточек и намёков.
– Ясно. Ладно, давайте сейчас в гостиницу, три часа вам на отдых, а потом я вас познакомлю с тем, как тут всё устроено, – обратился он уже ко всем сразу и добавил: – Здесь есть что посмотреть.
***
Розовое солнце, зацепившись за вершину Ётэй, расплескалось по её снежным склонам, подсвечивая озеро Тоя. Белый покров укрывал землю, крыши домов и магазинчиков, а вспыхивавшие один за другим уличные фонари и свет в окнах делали холодный пейзаж теплее.
Гостиница Rusutsu Resort Hotel & Convention располагалась в самом выгодном месте, с которого весь курорт был, как на открытке. Перед ужином Марат, Александр и девушки встретились в холле отеля.
– Девчонки, вы хоть понимаете, как вам повезло тренироваться здесь? – обратился к спортсменкам Марат.
– Ну, красиво, да, – хором ответили те.
– Да не в этом дело. Снег – вот что главное! Здесь порошок особенный, всего 5% влаги, сухой и лёгкий. Ощущение, что летишь, а не скользишь по лыжне. Попробуете, поймёте. Ну и трассы, конечно.
– А бутики здесь какие-нибудь имеются? – спросила Лада Никонович.
– Имеются, в свободное от тренировок время. И вообще, главное, распорядок дня и работа. Ладно, ужинайте и осваивайтесь.
Девушки встали и направились в ресторан. Александр тоже поднялся, но Марат его остановил и, подмигнув, спросил тихо:
– Слышь, Саныч, а вот эта рыжая, что бутиками интересовалась, как? Ничего?
– Подаёт большие надежды, а ещё у неё брат есть, тоже спортсмен. Боксёр в тяжёлом весе. Хороший такой парень. И сестру очень любит. – Маслов весело посмотрел на озадаченное лицо Марата и сказал: – Пойду и я отведаю местной кухни.
Часть третья
В 9 утра группу лыжниц во главе с тренером уносил фуникулёр на Изолу. Гора славилась своей трассой: 2 тыс. м пушистого и лёгкого, как цветы хлопка, снега не могли оставить равнодушным ни одного лыжника. Девчонки крутили головами, то и дело роняя «вау», «ни фига себе», «с ума сойти».
– Возмутительная красота, – подытожила восторги Люся Трофимова.
– Чего это она возмутительная? – спросила Оля Касьянц.
– Ну, видишь ли, – подключилась Настя Старостина, напуская на себя учёный вид, – красота… она такая наглая… она просто бросается в глаза, словно ярко-красная лягушка в зелёном пруду! И вот ты поднимаешься тут, пытаешься сосредоточиться на предстоящей трене, а она, бесстыдная, впивается в твое внимание, словно магнит для взглядов. Возмущение появляется, когда ты понимаешь,
На мгновение возникла пауза. Потом Лада Никонович спросила:
– Наська, ты сама-то поняла, что сказала?
– Главное, произвести впечатление. И я его, кажется, произвела, – Старостина звонко засмеялась, и все остальные отозвались смешливым эхом. Маслов, сдержанно улыбаясь, слушал беззаботный трёп своих девчонок и чувствовал, как он с ними сроднился. Удивительно, но среди них не было ни одной, которой он бы желал большей победы, чем другой. «Питомицы мои», – подумалось ему.
– Сан Саныч, а вы что скажете? Как вам тут? – обратилась к наставнику Люся.
Александр поднял большой палец, помолчал несколько секунд, оглядывая изящные линии вершин, прикрытые утренним голубоватым снегом, и ответил:
– В горах я всегда чувствую мощь и дикую власть природы. Красивую и беспощадную. Такую манящую. И вспоминаю про ничтожность человека перед ней. И это возмущает. Возмущает и пугает человеческую самонадеянную сущность.
Девчонки задумчиво притихли. Потом Оля кивнула Насте:
– Поняла? Это тебе не ярко-красная лягушка в зелёном пруду.
***
На площадке переобулись в лыжи, получили задание от тренера по времени и полетели. Маслов тоже решил попробовать порошок. Он действительно был сказочный, почти без воды, пухом ложился под лыжи, убирая всякое сопротивление. Утро выдалось морозным, – 18, но лыжники и сноубордисты, подсевшие на адреналин, не чувствовали холода. Они обкатывали склоны, получая каждый свою порцию восторга.
Одна из 37 трасс Хоккайдо не относилась к самым сложным, и Александр получал особое удовольствие от расслабленного спуска.
Впереди зачернели деревья. Как будто кто-то специально рассадил их в шахматном порядке. Маслов захотел пройти змейкой между ними. «Раз. Два. Три. Четыре. Пять…». Правая лыжа цепанула крепкую низкорастущую ветку, Александр увидел свои ноги на фоне накрахмаленного неба, сделал кульбит и провалился в снежную перину. Он прислушался к своему телу. Пошевелил руками, ногами: «Вроде цел». Где-то вдали послышалось «Саааныыыч», Маслов начал вставать и почувствовал, как обожгло руку между плечом и локтем. Он слышал своё имя всё ближе. Через несколько секунд кто-то осторожно дотронулся до его руки. Это была Настя Старостина.
– Саныч, миленький, вы как, норм? Ну как же вас угораздило-то, – она вдруг стала быстро целовать его щёки, глаза, лоб. Александр оторопел. Слегка отстранившись от горячего дыхания девушки, попробовал отшутиться:
– Старостина, я же тебе не кот, меня спасать не надо.
– Ой, простите… это чтоб вы не замёрзли, само вышло, я не хотела, – бормотала она.
– Ладно, можешь действительно помочь, давай бегом за помощью.
***
Александра доставили в медпункт. Ему пришлось подождать с полчаса, пока вошла врач. Он обернулся: