Посох Времени
Шрифт:
И вдруг, ни с того ни с сего, по снежному покрову вокруг Плешки поползли тени. Небеса озарились светом. Будто колесо повозки Ярилы, отвалившись на ходу где-то далеко за горизонтом, прикатилось по небу сюда и застыло над тучей прямо над сломанными воротами.
— Это нару, Триян! — кричали поочерёдно, обращаться к своему старшему Пояса. — Слышишь, это нару[166]!
— Вижу я, — сухо ответил старший четник, — направляясь к перекошенным воротным столбам.
Оказавшийся рядом с ним Бойдан, завертел головой и, незнамо почему потянул из ножен меч:
—
— Пришли, — вглядываясь в пылающие небеса, отрезал витязь, — не иди за мной, гляди, как бы не затянули они тебя в эту нару, трудно будет вернуться…
Триян и сам не рискнул выйти за линию ворот. Стал у входа и обнажил меч. Свет, щедро льющийся с неба, окрашивал снежинки в оранжевый и красноватый цвет. Налившаяся багрянцем туча, вдруг расступилась. На залитую сиянием поляну у ворот Плешки из гремящей небесной утробы мягко выплыла …огромная, размером с избу, небесная колесница в виде металлической «сосульки». То там, то тут из неё с рёвом вырывались языки пламени. Земля тряслась, будто от грозовых раскатов.
«Сосулька» медленно приблизилась к древу, возле которого «сидел» мёртвый ануннак, и повисла возле него всего в локте над поляной. Нару вдруг плотно окутало огнём, и в тот же миг из тучи в землю несколько раз ударила молния. В воздухе дохнуло палёным. Огонь вокруг летающей повозки превратился в огромный шар, отделился, и, спустившись к дереву, «проглотил» мёртвого ануннака. Свечение стало отливать синим, затем зеленоватым цветом. Шар загудел и медленно поплыл обратно к колеснице.
Она заблестела нестерпимым светом и разом вобрала в себя этот огненный шар. Станята, не в силах больше смотреть на это и щуриться, прикрылся ладонью. Неприятно заныло ярло[167], сковывая его частое дыхание. Вот снова затряслась промёрзшая земля. «Сосулька» повернулась вверх остриём и вдруг, словно копьё метнулась в глубины низкого неба, пронизывая тучи, и сотрясая все окрестности громовыми раскатами.
Глядя, как быстро потухает в тёмном небе её удаляющийся свет, четник глубоко вздохнул…
Закончив очищать от снега дощатый порог открытой веранды, Хагай поставил в сторону широкую деревянную лопату и, сняв промокшие рукавицы, вошёл в дом.
— Идёт, — коротко бросил он, дремавшему на кровати Шахару, и начал снимать, раскладывая у печи, свою заснеженную одежду. — О! — кивнул он в сторону двери, из-за которой были слышны шаги, — вставай…
Его старший товарищ выглядел помятым и хмурым. В то время, пока Хагай чистил веранду, он так крепко уснул, что теперь с трудом мог разлепить свои неподъёмные веки.
Дверь открылась, впуская в тёплое помещение второго гостя мага Дао. Предводитель великанов-ануннаков, Сирах бен Мойше был не в себе. И без того красновато-мутные белки его глаз стали кровавыми, лицо отливало серым, а крылья ноздрей были нервно выгнуты. Он запер за собой, прошёл к столу и, не раздеваясь, сел на скамью.
— Ханааны отбились и «изъяли» Хелила. «Земные Орлы» Шамаша уже забрали его на малом «Му» и увезли
С этими словами «Евер-Нахаш», на одежде которого не успел даже подтаять снег, поднялся и вышел. Его неторопливая тень проплыла у правого окна и исчезла за домом.
Во взгляде растерянного Хагая сквозили вопросы, но, его товарищ, всё ещё находящийся в лапах образов сновидений, не спешил разомкнуть свои уста. Как видно, слова Сираха явились ему совсем некстати, и теперь в срочном порядке нужно было возвращаться от сладкой неги к суровой действительности.
— Шахар, — не в силах больше молчать, тихо спросил хозяин озадаченный, — что он сказал? Ты понял хоть что-нибудь?
Мин-Цзя тяжело вздохнул:
— Во всём этом хуже всего то, что именно ты ничего не понял из сказанного. Это значит, что мне придётся разбираться с этим одному.
— Не будь ко мне строгим, — стал оправдываться Хагай, — я ещё не пришёл в себя от созерцания этих великанов. А Сирах? Одни его руки …без костей и …чешуя! Его волшебство. Поверь, я имею огромное желание помогать тебе, но как я могу это делать, если ровным счётом не понимаю, что вокруг происходит? Да, я многое изучал, да слышал многое, но ведь я и подумать не мог, что прикоснусь ко всему этому!
— Тише, не кричи, — Шахар поднялся, подошёл к столу, взял глиняную кружку и, зачерпнув воды, сделал несколько глотков. — Так или иначе, — продолжил он разговаривать с собой вслух, — а другого помощника у меня нет. Всё же придётся мне открыть глаза тебе на некоторые вещи. Что же, …слушай тогда.
Хетил, о котором шла речь, был одним из ануннаков, которых мы видели с тобой в горах. Похоже на то, что Ханааны, или славяне, для охраны Посоха Времени прибегли к посторонней помощи. Оттого Сирах и злится. Как же, эдакий полубог, а простейшего не просчитал, не прочувствовал, хотя... Если они умудрились уложили на «Му» «Земных Орлов» этого, чистокровного Хетила…
— Куда уложили?
— На «Му». — Шахар допил оставшийся глоток воды и гулко, с шипением потянул в себя воздух. — «Му», это такая …небесная колесница…
— А, — запоздало опомнился Хагай, — я вспомнил…
— Ну вот, значит, теперь будет немного легче объяснять, раз ты хоть что-то вспомнил. «Земные Орлы» поставлены Небесным Советом Ану или игигами, небесными ануннаками на то, чтобы доставлять «изъятых» великанов в место, где их омолодят….
Лицо Дао стало растягиваться:
— Убитых? — неуверенно спросил он.
— Э-нет, — улыбнулся Шахар, — убить их достаточно сложно. И, несмотря на то, что повреждённые тела их можно считать трупами, ануннаки способны вернуть своего пострадавшего товарища к жизни, более того, омолодить его. Разумеется, есть повреждения, которые уже никак не исправить, но! Этот потомок Богов вернётся, и вернётся уже молодым, здоровым, и будет помнить всё, что с ним было за все века его долгой жизни.
— Как это, «за все века»? — продолжая удивляться на каждой новой ступеньке познаний, снова озадачился Хагай.