Посол к Сталину
Шрифт:
Выдержка из официального объявления ректора Ла Фолетта о принятии коллекции от 20-го мая 1937-го.
Подарок посла Дэйвиса своей коллекции Университету – благородный и великодушный поступок. Это выдающийся художественный вклад в Университет, особенно ценный личностью дарителя.
Дневник, Москва, 29-е января 1937-го.
Одиннадцать дня. Нанёс визит посланник, старый добрый джентльмен. Обсуждали его отношение к процессу над изменниками. Он считает, обвиняемые виновны.
Двенадцать дня. Встречался с послом. Обсуждали экономическое
(Примечание Мемуариста. Фамилии и страны посланника и посла умышленно опущены Дэйвисом. Это специально отражено в тексте. Характерно, что когда посол восхищается картинами или беседует о всякой ерунде, фамилии указываются. Как только появляются серьёзные государственные вопросы, фамилии публике знать не следует. Не так прост посол Дэйвис, как пытается казаться. Продолжаем.)
Час дня. Посетил последний день процесса. Слушал заключительные обращения к суду Радека, Сокольникова, Сюкинского, Серебрякова и других. Слушания закрылись в три пополудни.
(Примечание Мемуариста. Не вполне понимаю, кто такой Сюкинский. Среди семнадцати обвиняемых по этому процессу никого с похожей фамилией не было. Подозреваю, что в дневнике посол ошибочно так записал Пятакова. Далее в официальном докладе госсекретарю посол указывает фамилии обвиняемых верно. Продолжаем.)
Четыре дня. Приглашён с Марджори и Эмлен на чай к мадам Литвиновой.
Пять пятнадцать. Посетил турецкое посольство.
Пять тридцать. Посетил персидское посольство.
Девять вечера. Ушёл спать, устал смертельно.
Когда мы только прибыли, мадам Литвиновой не было в Москве. В сообществе распространялись типичные слухи, что она была ликвидирована, исчезла и т.п. Марджори, Эмлен и я были приглашены на чай в Спиридоновка Хаус, старинный особняк, используемый правительством для приёмов.
(Примечание Мемуариста. Посол опять всё перепутал. Спиридоновка – это название улицы, на которой располагался особняк. Сам дом известный – это усадьба жены Саввы Морозова, того самого фабриканта, что активно поддерживал социалистов до Революции.
Особняк выполнен в староанглийском стиле, со стрельчатыми окнами и вполне вписался бы в интерьер Лондона. Действительно, нарком Литвинов некоторое время там проживал. С 1938-го года в этом здании будет организован Дом приёмов министерства иностранных дел. Продолжаем.)
Мадам Литвинова приветствовала нас в манере очаровательной английской дамы, которой она и являлась. Она приехала с Урала, где преподавала "Бейсик Инглиш", которым очень сильно интересовалась.
(Примечание Мемуариста. Посол не шутит про английскую леди. Женой наркома Литвинова была Айви Лоу, гражданка Великобритании. Довольно известная английская революционная писательница.
Она действительно занималась изучением и преподаванием в Свердловске так называемого "Базового
Аббревиатура звучала красиво "Британо-американский научный международный коммерческий". Пока Черчилль не выступил с речью, что покорённые Британией туземцы не способны понимать приказы своих господ и срочно нужно придумать обрезанный английский для их обучения. Большого развития Бейсик Инглиш так и не получил. Продолжаем.)
Она ярко демонстрировала признаки очарования и ума, но при этом уделяла мало внимания внешности. Её руки были красными и обветренными. Она приходится сестрой моему старому другу, сэру Сиднею Лоу, с которым мы познакомились в Вашингтоне, во время Первой Мировой. С Литвиновым она познакомилась в Лондоне и вышла за него.
(Примечание Мемуариста. Дэйвис не мог знать, что грядёт еще и Вторая Мировая Война. Поэтому никто не употреблял устоявшееся у нас название Первой Мировой. Для Дэйвиса это была просто "Великая война". Продолжаем.)
Оборотная сторона московских процессов.
Номер пятьдесят семь, Москва, 17-е февраля 1937-го.
Достопочтенному государственному секретарю.
Процесс изменника Радека (с 23-го по 30-е января).
Совершенно секретно.
Сэр, имею часть доложить следующее по отношению к определённым деталям и моим впечатлениям от недавнего, так называемого, процесса изменников Троцкого-Радека.
Ближайшее политическое окружение.
Этот процесс является естественным следствием убийства Кирова первого декабря 1934-го. Киров, работавший в Ленинградской области, был одним из выдающихся лидеров партии и Сталинского правительства. В тот момент его убийство вызвало потрясение.
Доклады дипломатов департаменту того времени показывают, что это вызвало большое движение и беспокойство части руководителей правительства в Москве. Лично Сталин, Ворошилов – народный комиссар обороны и другие главы правительства поспешили прибыть на место преступления, по всей видимости опасаясь, что существует широко распространённый заговор с целью свержения Сталинского правительства.
С 19-го по 24-е августа 1936-го года в Москве состоялся процесс Каменева-Зиновьева, когда шестнадцать обвиняемых были привлечены к суду, признаны виновными и впоследствии расстреляны. Этот первый процесс также был следствием убийства Кирова.
Нынешний процесс происходит из тех же событий и по причине сделанных на процессе разоблачений, и на основании предполагаемых улик, обнаруженных впоследствии.
(Примечание Мемуариста. Официальное название первого процесса – процесс антисоветского объединённого троцкистско-зиновьевского центра. Шестнадцать подсудимых обвинялись в подготовке заговора с целью свержения Советской власти, убийстве Кирова, подготовке убийства Ворошилова, Орджоникидзе, Жданова, Кагановича и ряда других партийных деятелей.