Посол к Сталину

Дэйвис Джозеф

Дневник, Москва, 18-е февраля 1937-го.

Встречались с посланником. Относительно процесса: нет сомнений, что широко распространённый заговор имел место и обвиняемые виновны.

Касательно мира в Европе: наступает решающий год. Угрозой является не испанская ситуация, а Германия и Гитлер, побуждаемый отчаянием и вынужденный сражаться прежде, чем к войне подготовится Англия.

СССР хочет мира превыше всего остального и за достижение мира, по его мнению, заплатит даже цену соглашения с Гитлером. Весьма необычный взгляд перед лицом того

яростного пути, которым Гитлер и Сталин обзывают друг друга всеми подлыми именами, что есть под солнцем.

Дневник, Москва, 19-е февраля 1937-го.

Полдень. Конференция с Молотовым и Литвиновым в Кремле. Во время неё я воспользовался возможностью неофициально обсудить доводы журналистов из Вашингтона по поводу верности Ромма СССР во время пребывания в нашей столице.

Восемь тридцать вечера. Ужин в германском посольстве. Советник графа фон Шуленбурга, генерал фон Кёстринг, родился в России. Отец был крупным землевладельцем. Он дал интересную оценку сил Красной армии. Считает, что правительство сможет устранить промышленные сложности в скором времени.

(Примечание Мемуариста. Речь о генерале Эрнсте-Августе Кёстринге, бывшим в тот период военным атташе Германии в СССР. Родился под Москвой и отлично владел русским языком. Его отец управлял до Революции имением графов Шереметьевых.

Генерал – личность любопытная. При всей его многолетней службе в Москве и дружбе с Советскими дипломатами – оказался убеждённым врагом. Во время Войны занимался формированием карательных отрядов из коллаборационистов на Северном Кавказе. Продолжаем.)

Рассказал интересную историю о "бароне" Штейгере. Что его отец – бывший украинский немец, а его семье было разрешено большевиками проживать в Швейцарии, но при условии, что сын останется здесь в качестве заложника.

За кофе я напрямую спросил генерала Кёстринга о его мнении по поводу боевых качеств Красной армии. В ответ на мой недипломатичный вопрос он сказал, по существу, следующее. Русская армия, вообще говоря, хорошая армия.

Человеческий материал – личный состав – превосходен. Физически сильные, храбрые и отличные солдаты. Механизированные силы хороши. Не настолько хороши, как в германской армии, но хороши.

Воздушные силы численно сильны. Их истребители и самолёты разведки отличны, но вот бомбардировщики слишком тяжелы и слабы. В целом, исключая превосходство в численности, они не могут сравниться с германскими военно-воздушными силами.

Русские истребители, хотя и замечательны, но не самые лучшие. Их парашютные войска превосходны (всего несколько лет назад на показательных учениях русской армии впервые целый полк с полным снаряжением был десантирован в нескольких милях за условной линией фронта).

(Примечание Мемуариста. Возможно, речь идёт о крупных учениях 1936-го года в Белоруссии. Тогда проводились показательные выступления, в том числе для иностранных военных представителей и дипломатов.

С

самолётов десантировано более трёх тысяч парашютистов. Еще более восьми тысяч бойцов, с техникой и полевыми орудиями были перевезены самолётами на заранее подготовленные полевые аэродромы. Впечатление иностранцев от мощи десантников Красной армии оказалось весьма ошеломляющим. Продолжаем.)

Доклад по урегулированию долга.

Москва, 25-е февраля 1937-го.

Совершенно секретно.

Мой дорогой, мистер президент!

С момента моего последнего письма я встречался с Литвиновым дважды. В соответствии с протоколом, я условился нанести официальный визит Молотову, главе кабинета. К моему удивлению, на встрече присутствовал Литвинов.

После общепринятых фраз Молотов заявил, что его правительство надеется на продвижение отношений между двумя правительствами по линии большего взаимопонимания. Конкретные, достигнутые ранее, договорённости всё еще не выполнены полностью. Он уверен, эти вопросы могут быть урегулированы на основе практического подхода к проблеме.

Я снова завил крайне взвешенно, что надеюсь на это и снова подчеркнул факт, что президент Соединённых Штатов путём открытого подхода пошёл на конкретное соглашение, которое не исполняется. Президент Соединённых Штатов внёс неизмеримый вклад в содействие улучшению отношений. Он украсил великое здание либеральной демократической мысли своими действиями по признанию Советского Союза.

Обе страны, несомненно, имеют одну великую общую цель – сохранить мир. Лично я испытал бы огромное сожаление, особенно с русской точки зрения, если будет брошена тень на доверие, которое президент Соединённых Штатов и наше правительство питают к добросовестности и честности ответственных за решения Советского правительства людей.

(Примечание Мемуариста. Не устаю поражаться высокой патетике американских капиталистов в чисто шкурном для них вопросе. Мы за мир, доверие и всё хорошее. Демократия, либерализм, спасём планету. А теперь дайте денег, а не то плохо будет. Как это может уживаться в одной голове? Продолжаем.)

Молотов снова выразил уверенность, что вопросы могут быть доработаны практическим путём. Затем он заявил, что полагает частью моей миссии здесь как раз – урегулировать данные проблемы. Я ответил, что не получал конкретных указаний по этим вопросам, но это часть повседневной работы.

Я готов участвовать в любых обсуждениях с Литвиновым, если окажется желательным проработать в принципе некоторое соглашение, удовлетворяющее обе стороны и способное восстановить степень доверия и взаимного уважения, которая характеризовала начало этих переговоров между двумя правительствами.

(Примечание Мемуариста. В тысячный раз посол Дэйвис повторяет как не важен долговой вопрос для США. Что он не получал никаких инструкций от президента по этому поводу, что, как мы видим из начала книги, прямая ложь. И вообще строит из себя неприступную барышню.