Посол к Сталину
Шрифт:
Ничто, сказал он, не возвеличивает достоинство человеческого ума и личности настолько, насколько установленная законом защита его свободы от преследований могущественными людьми любой страны. Он считает, что мерой развитости цивилизации является степень защищенности человека от обвинений в преступлениях даже от самого государства.
Он имел в виду право обвиняемых отказаться свидетельствовать против себя самого и право на презумпцию невиновности. Он сказал, что эти принципы охраняются в его стране магометанской системой права.
(Примечание Мемуариста.
Сравнивать ее с Советским правосудием, да еще и в пользу афганского – даже как-то неловко. В своё время исламское право было большим шагом по сравнению с царившим вокруг беззаконием. Но, мягко говоря, времени с тех пор прошло немало. При всём уважении к пророку Магомету и его почитателям. Продолжаем.)
Также он считает, что Советы совершают множество хороших вещей по самым разным направлениям. Но мудрость веков, – сказал он, – свидетельствует, что лишь небольшого прогресса можно достичь, не задействуя личный интерес в качестве стимула.
Человеческая природа всё еще не достигла, и вероятно еще долго не сможет достичь момента, когда люди работают просто ради радости труда. Побуждения к работе и развитию – всегда лежат среди личных интересов и так будет еще очень долго.
Этот мудрый и добрый человек впечатлил меня своей искренностью и своим философским взглядом на мир. Может случиться так, – сказал он, – что этот эксперимент сработает и будет успешно развит путём некоторых допущений и изменений на основе фундаментальных черт человеческой природы. Он может стать одним из шагов эволюции и развития. Время покажет, – завершил посол.
Дневник, Москва, 10-е февраля 1937-го.
Полдень. Конференция с посланником. Здесь шесть лет, очень умён, хорошо начитан.
Уверен, что заговор существовал, а подсудимые виновны. Обсуждал тот факт, что обвиняемые с юных лет, со своих университетских дней вплоть до высылки в Европу, были погружены в психологию подпольных заговоров.
Финляндия между Россией и Германией.
Номер семьдесят восемь, Москва, 19-е февраля 1937-го.
Достопочтенному государственному секретарю.
О визите в Москву доктора Хольсти, министра иностранных дел Финляндии.
Совершенно секретно.
Сэр, имею честь доложить следующее относительно недавнего визита в Москву доктора Хольсти, финского министра иностранных дел.
Высказано множество предположений о значении и цели этого визита. Русское и финское правительства теперь связаны пактом о ненападении. Возникли обсуждения, может ли это означать возможное расширение соглашения до пакта о взаимной обороне.
Я обсуждал эту ситуацию со множеством дипломатов и общее мнение сошлось в том, что это просто общий обмен дружественными обсуждениями по торговым делам. Возможно, с тем подтекстом, что Финляндия хотела бы опровергнуть как беспочвенные некоторые слухи. А именно, слухи, что существует понимание между Германией и Финляндией
Основной причиной визита явилось решение Финляндии определённо занять позицию нейтралитета между Германией и Советским Союзом и стать членом нейтрального Скандинавского блока, в настоящее время состоящего из Норвегии, Швеции и Дании. За последние шесть месяцев проведено множество неформальных обсуждений между представителями финского правительства и скандинавских стран.
Целью этих обсуждений было исследовать, возможно ли Финляндии быть принятой в качестве дружественного члена скандинавского блока. Скандинавские страны дали Финляндии понять, что прежде, чем она сможет стать тесно связанной с ними, она должна убедить в своей нейтральности Советский Союз. Визит Хольсти выступил конкретным шагом в этом направлении.
Доктор Хольсти, которого я принимал в посольстве, заявил мне, что принципы его правительства полностью демократичны, посвящены сохранению мира, и строгой приверженности Лиги Наций. Он произвёл на меня впечатление выдающегося человека, приверженного демократическим принципам.
Он принимал участие в заключении соглашения по возврату нам финских долгов, а также в приготовлениях к выплатам. По профессии он журналист и одно время читал лекции в Университете Лиланда. Имею честь оставаться, искренне Ваш, Джозеф Дэйвис.
(Примечание Мемуариста. Грешным делом был уверен, что господин Хольсти окажется таким же любителем Гитлера, как и многие собеседники посла. Но нет, похоже, министр был весьма приличным человеком.
Позволил себе даже несколько раз публично покритиковать нацистов. Но к 1938-му стало понятно, что Финляндия крепко стала на фашистские рельсы и Хольсти был вынужден уйти в отставку.
Впрочем, его труды по возврату царских долгов Америке не прошли даром. Он получил почётную профессорскую должность в Стэнфорде. Переехал с семьей в США, где и прожил до конца своих дней. Продолжаем.)
Дневник, Москва, 11-е февраля 1937-го.
Бельгийский посланник, де Теллье пробыл здесь долгое время. Имел с ним сегодня крайне интересную беседу. Он опытен, способен, проницателен и мудр. Хорошо знает свою Европу. По его мнению, обвиняемые на процессе были виновны. Слабостью СССР в отношениях с зарубежьем является Коминтерн.
Примечание посла. Коминтерн – организация коммунистической партии со штаб-квартирой в Москве. Утверждают, что она оказывает помощь и направляет действия и пропаганду коммунистов в странах за пределами России.
Говард, – сказал он, – в своём разговоре со Сталиным руководствовался верной идеей. Говард? – сказал я, – кого Вы имеете в виду? Как же, – сказал он, – разумеется Вашего великого редактора и издателя Роя Говарда.
Вы знаете Роя Говарда? – удивился я. Нет, – сказал он, – также как я не был здесь когда он встречался со Сталиным. Но я следил за всем, имевшим отношение к этим вопросам и Рой Говард попал не в бровь, а в глаз в интервью со Сталиным, как это сообщалось в печати.