Посол Великого владыки. Сокрытое царство. Часть 1. Том 1
Шрифт:
Неожиданные гости, в свою очередь, с удивлением уставились на Уни, как будто он не запуганный недавний самоубийца, а сидящий в засаде охотник, выслеживающий такие вот шастающие окольными путями непонятные компании. Потом дворецкий что-то шепнул аринцилу, и оба без лишних слов покинули помещение, в этот раз через нормальную дверь.
«Привидится же такое, – опасливо подумал Уни. – Аринцил в императорском дворце. Секретные переговоры? Может быть. Спросить у Ронко? Да нет, пожалуй, не стоит. Мне лучше в эти дела не соваться. А то не ровен час! Своих забот по горло. Да и вообще…»
Еще какое-то время юноша пытался собраться с мыслями, предательски разбегающимися в разные стороны. Зачем Ронко его сюда затащил?
Эти сумбурные размышления прервал неожиданно прорезавшийся лучик света из-за портьеры, еще через мгновение вновь появился Ронко, быстро поманивший Уни пальцем.
– Ну все, сейчас иди, – прошептал он. – Да не тушуйся ты так! Просто несколько давних друзей собрались поговорить о нашей заморской политике. Войдешь – поклонись вежливо, а там веди себя непринужденно, а то засмеют.
Не очень хорошо соображая, как ему все-таки следует себя вести, Уни робко подался за портьеру и очутился в чуть большей по размеру, почти круглой комнате. Искусно выложенный панелями из торгендамского дуба пол почти не скрипел под ногами, и Уни сам не заметил, как оказался в самом центре помещения, под перекрестными взглядами присутствующих. Растерявшись и не зная, в какую сторону полагается кланяться в таких ситуациях, он постарался выказать почтение максимальному числу людей. Смотрелось это, видимо, весьма забавно, ибо лица собравшихся тронула легкая усмешка.
«По крайней мере, меня заметили», – подбодрил сам себя Уни.
Впрочем, когда он поднял глаза на окружающих, его спокойствие вновь испарилась без следа. Прямо перед собой юноша узрел худую фигуру Дигения Форзи, бывшего воспитателя Великого владыки, а теперь главу его личной канцелярии и секретаря императорского совета. Взгляд его колючих глаз подтверждал слухи о том, что угодить этому человеку в чем-либо было весьма и весьма непросто.
Дородного мужчину рядом с ним Уни видел всего один раз, но и этого хватило на всю оставшуюся жизнь. Когда Лицизия Дорго каким-то чудом занесло в императорский архив, он запомнился всем диким ором на энеля Маргио только за то, что тот недостаточно быстро соизволил подняться из подвала для личной встречи с неожиданно нагрянувшим высоким гостем. Впрочем, орать Дорго мог позволить себе практически на кого угодно. Уни гораздо больше занимала мысль, каким образом этот практически необразованный и вульгарный мужлан умудрился опутать своими сетями всю столичную бюрократию и буквально за пять лет стать одной из наиболее влиятельных фигур при дворе.
«Ничего себе! – похолодел Уни. – Я должен был догадаться. Мой свиток, наверное, сейчас тоже у него. Ну, спасибо тебе, Ронко, удружил!»
– И все-таки я не понимаю, Мани, что такого интересного может нам сообщить этот юноша, – скрипучим голосом с ходу выразил свое недовольство Форзи. – Ты, помнится, обещал представить совету подробный документ, а вместо этого предлагаешь нам выслушивать сказки какого-то неоперившегося птенца!
– В самом деле, Ронко, – резкий голос сзади и справа заставил Уни вздрогнуть. – Ты и правда хочешь сказать, что твой уникальный источник – этот пугающийся каждого шороха щенок? А я-то думал, что в твои руки попал живой вирилан или на худой конец некто, кто сумел пробраться вглубь этой страны!
На эти презрительные и до крайности обидные для Уни реплики Ронко только слегка усмехнулся. Юноша же невольно повернул голову, чтобы узреть своего второго хулителя. Им оказался на удивление необычный человек. Длинные волосы, собранные на макушке в пучок и черным потоком ниспадающие сзади на плечи. Вместо длинной палмы – желто-красная
– Дружище Мани, – резанул своим грубым басом Дорго. – Я весьма удивлен, что ты вообще решился привести его к нам. Да будет известно всем присутствующим, что этот человек не далее как сегодня утром был с позором изгнан из императорского архива за учиненный там прошлой ночью пьяный дебош. Да это форменное издевательство и оскорбление Солнцеликого величия!
– Я уже говорил вам, друзья, что мой источник информации по-своему уникален, и это действительно так, – с азартной хитринкой в глазах начал свою речь Ронко. – Вирилан в течение столь долгого времени был отрезан от общения с остальным миром, что даже язык его был практически забыт в империи. Я навел тщательнейшие справки и установил, что на сегодняшний день в живых остались только два носителя, и один из них сейчас перед вами.
– Это ложь, Ронко! – грубо прервал его Форзи. – Единственным носителем вириланского языка является Лиментий Барко, работающий в императорском архиве. Но ему уже за семьдесят, он почти слеп и с трудом передвигается. А этот…
– А этот юноша – его единственный ученик! И автор того самого манускрипта, о котором здесь не так давно изволили говорить.
– Спьяну он его, что ли, писал? – тут же нашелся Дорго.
– В таком случае где же все-таки сам манускрипт? – Форзи было не остановить. – Хватит заговаривать нам зубы, Ронко, лучше скажите честно, что в имперских архивах не сохранилось никакой стоящей информации о Вирилане. Учитывая это, я не могу согласиться на отправку посольства в страну, о которой у нас нет вообще никаких сведений. Это слишком опасно и может привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до войны!
– Что значит – никаких сведений?! – в возмущении едва ли не зарычал горбоносый. – А то, что именно мои люди на триста хенов углубились в эту мертвую степь и, рискуя жизнью, обнаружили их отряд в самом сердце Великой Шири? Значит, мы опять будем подыхать у Мрака в заднице во славу империи, а вы и дальше будете делать вид, что это никому не нужно?
– Достопочтимый Тамето! Мы все здесь очень уважаем и ценим все ваши заслуги, но не стоит и вам забывать о том, что речь сейчас идет о мире и покое на границах нашей державы, а значит, и внутри нее. Я прекрасно понимаю, как бы вы обрадовались любой возможности развязать новое побоище, но только не уверен, что это именно то, что нужно всем остальным жителям нашей империи. И думаю, все присутствующие здесь склонны в этом со мной согласиться.
Взгляд Тамето приобрел уже совсем недобрый оттенок, но, к удивлению Уни, он ничего больше не сказал, а только скрестил руки на груди, как будто выжидая чего-то.
– И правда, Мани, ты нас заинтриговал, но всему есть предел. Я уже слышал десятки аргументов за и против посольства, но для начала нужно хотя бы просто решить, способны ли мы вообще выносить обоснованные суждения по этому вопросу.
Сидящий слева от Дорго зеленоглазый мужчина говорил спокойным, уверенным голосом человека, который не привык куда-либо торопиться и сейчас выступал в роли прокритория императорской академии, чьей задачей было останавливать ученых мужей, не в меру разгорячившихся в ходе публичных дискуссий. При этом выглядел он заметно моложе всех присутствующих, исключая Уни, лет на тридцать, и обладал на редкость доброй, какой-то отеческой улыбкой, которую парадоксальным образом дарил сейчас отягощенным возрастом и должностями патриархам имперской политики. Он был единственным, кто легким кивком головы ответил на боязливое приветствие юноши, за что тот сразу же проникся к нему симпатией.