Посольство

Уоллер Лесли

– Нет, – повторил он. – Это то же, что и отъезд Лаверн. Но мне этого не надо ни сейчас, ни завтра. Что касается ее возвращения осенью...

– Она вернется.

– О! Она и тебе обещала?

– Лаверн не лжет. Она не коварна. Уж так ее воспитали, независимо от того, что ты думаешь о ее политических взглядах. Именно поэтому она и способна на то, что ты называешь чудовищным. Она делает это открыто и без обмана. Я не хочу сказать, что все женщины таковы. Но я видела гораздо больше обманщиков мужчин, чем женщин.

– Ну

и что? – Он метнул в потолок воинственный взгляд. – Кого это волнует? Женщины всегда что-то изображают. Я говорю как отец четырех девочек. Всегда претендуют на то, чего они не заслужили.

– Если я налью тебе виски, ты заткнешься? Ты превратился в худшую разновидность шовинистической свиньи.

Посмотрев на нее, он увидел, что у нее в глазах все еще стояли слезы.

– Наша специальность – рыдания по заказу, – пробурчал он. – Сэкономь выпивку. Я ухожу. – Он поднялся, покачиваясь. – До свидания, Джейн. Всего тебе хорошего. – Он направился к двери.

– Пока, Нед.

– Ты не собираешься меня выпускать?

– Я не собираюсь допустить, чтобы ты шантажом склонил меня к жалости.

– Послушай. – Он стоял в дверях. – Нам надо поговорить.

– Тебе надо поговорить с Лаверн. Не знаю, чем вы занимались двадцать лет, но по-человечески вы не разговаривали. Наконец-то она решилась поговорить с посторонней, со мной, не зная, что именно я – предатель. Ты жалуешься на предательства, Нед. А спроси себя, с чего они начинаются.

Он вернулся в комнату.

– Налей мне, пожалуйста, а?

Они постояли, глядя друг другу в глаза, – два одиноких человека, как мачты двух разминувшихся кораблей. Корабль Неда слегка покачивался, но был все еще на плаву, хотя и подавал сигналы о катастрофе.

– Как ты думаешь, каково было мне говорить с Лаверн? – спросила она наконец.

– Да. Я знаю.

– Да? – передразнила его Джейн. Она повернулась и подошла к книжному шкафу. На пластиковом подносе стояли бутылки и стаканы. Она налила виски, добавила немного льда, дала один стакан Неду и, взяв другой, уселась у холодного камина. – Ты думаешь, это самый худший из дней в твоей жизни? – бросила она ему с вызовом.

– Как в мелодраме. Ладно, определение оставим до завтра.

– Мы можем о чем-нибудь поговорить, не вспоминая каждый раз про безопасность Уинфилда? Надо же делать все постепенно, иначе ничего не удастся решить.

– А почему ты считаешь, что что-то можно решить?

– И правда, что? – Она подняла свой стакан, он – свой. Они выпили. – Ты знаешь, Лаверн... – Она помолчала. – Я с ней говорила, как со своей сестрой Эмили. Я не понимаю этот тип женщин. И никогда не понимала. У них есть все, чего у меня никогда не было: красота, фигура, блеск. С детства я была похожа на библиотекаршу.

– Перестань, Джейн. Какая ерунда!

– Но я научилась выглядеть лучше. Все дело в том, как причешешься

и наложишь грим. Я решила эту проблему. Никого теперь не тошнит при взгляде на меня. Ненадолго в меня даже влюбляются некоторые невротики из разведки.

– Правда? И много их у тебя было?

– Да и один слишком много.

– Сегодня такой день, что все себя жалеют... – Он сел напротив нее. – И между прочим, я позволил тебе забрать у меня этот день. Это был мой плохой день.

Она долго молча потягивала виски. Ее бледное лицо слегка порозовело.

– Она действительно уезжает? И мы целое лето будем вдвоем? Или это фантастическая мечта?

– Когда ты поймешь, что о нас, возможно, уже вся канцелярия шушукается...

– Не думаю, – сказала она. – Хотя точно сказать трудно. Но по крайней мере несколько ночей ты сможешь провести у меня.

Он кивнул.

– А ты – у меня. Если только за моей квартирой не следят.

– А за моей?

– Кто знает? – В его голосе прозвучало отвращение. – Я думаю, что в номере 404...

– Никогда. Ты знаешь, мы как пара наркоманов. Не можем даже дождаться, когда уедет Лаверн.

Нед помолчал.

– Ты не зажжешь газ в камине? – Он смотрел, как она зажгла огонь. В комнате стало гораздо уютнее. – А ты не думаешь, – спросил он, – что Лаверн нас обоих перехитрила?

– Нет. – Джейн стояла на коленях у камина, регулируя огонь. – Женщины так не поступают. Во всяком случае, женщины вроде Лаверн.

– Нет? Не может она пойти за советом к своей сопернице?

– А тебе приятно подозревать ее в коварстве?

Он покачал головой.

– Просто пытаюсь себе это представить. Так, один из возможных сценариев.

– Игры.

– Что? – переспросил он.

– Игры, в которые играют мужчины. А потом ноют о чудовищных поступках женщин. Ты бы еще сказал, что она собралась похитить своих собственных дочерей. – Она продолжала стоять на коленях. Теперь она держала в руке стакан и смотрела на него. Ее большие темно-карие глаза были печальны.

– У меня есть книжка, которую мне кто-то прислал из Штатов на прошлое Рождество. – Она нахмурилась, вспоминая. – Там есть... – Она встала, подошла к книжному шкафу, порылась там и достала большой альбом рисунков – «Эхо из бездонного колодца». Она начала листать альбом.

– Он голландец, – сказала Джейн про автора, – художник и философ. Я только... – Она продолжала листать. – Вот. – Она передала альбом Неду. Он увидел незамысловатый рисунок, выполненный кистью, пером и чернилами. На нем была изображена обнаженная полная женщина, лежащая на спине с разведенными в стороны ногами.

– Как у гинеколога, – сказал Нед. – Прелестно!

– Не будь ослом, Нед, это изречение буддийской монахини. «Отсюда, – гласило изречение, – вышел в мир Будда и Христос». Художник добавил и имя монахини: Майолей.