Посредник жестокости или сквозь чужие души
Шрифт:
— Глазам своим не верю! — услышала я довольный голос брата, появившегося в моей квартире при помощи своей связки ключей.
— И тебе здрасти. — сморщив нос, ответила я.
— Сегодня наверняка пойдет снег с градом, ведь ты наконец-то решила избавиться от своей уникальной и интернациональной коллекции.
— Чего язвишь? — пробубнила я обиженно. — Лучше бы помог.
— О нет, Йоля, сама выноси эти гремящие пакеты и пусть тебе будет стыдно перед соседями. — усмехнулся братец.
— Это когда это мне было перед ними стыдно? — усмехнулась я в ответ.
Микас нахмурился,
— Точно. Извини, сморозил глупость.
— Зачем пожаловали? — демонстративно наклоняясь вроде бы как для реверанса, а на самом деле за очередной бутылкой, поинтересовалась я.
— Узнать как ты жива-здорова.
— Как видишь — жива, и вроде бы здорова. — ответила я и вдруг ощутила обидный укол в области сердца. Нахмурившись, я косо посмотрела на брата, понимая что он врет, истинная причина его визита в другом. Микас знал о такой моей особенности и сейчас по моему взгляду прекрасно понял, что ложь я почувствовала.
— У меня две новости. И я, признаться даже и не знаю, какая из них хуже. — сказал братец.
— Говори… — продолжая хмуриться, не очень-то ласково попросила я. Микас глубоко вздохнул и ответил
— Первая новость: Захар на днях освободился.
— Это я знаю. — не стала я его обманывать.
— Наведался уже, что ли? — показушно возмутился Миколас.
— Заходил, вчера.
— Поэтому ты решила избавиться от стекло-хлама? — ехидно спросил он и присмотревшись ко мне воскликнул. — И, матерь Божья, Йоланта, ты накрасилась?!
Я скорчила постную мину и тихо ответила:
— Стекло-хлам он видел.
— Ты его в квартиру пустила? — вот тут брат возмутился по-настоящему.
— Миколас Андриусович, не смейте лезть в мою личную жизнь! — возмутилась я в ответ. — Какая вторая новость?
Брат поиграл жилваками, но понимая что спорить со мной бесполезно, спокойно заговорил:
— В городе новый маньяк завелся. Он в темное время суток носилует и жестоко убивает женщин. Сегодня это дело передали Семенычу, так как у него лучшая раскрываемость подобных дел, так что думаю сегодня-завтра тебя опять в отдел пригласят… — Я тяжело вздохнула уже превкушая что меня ожидает. А Микас вдруг схватил меня за руку, и глядя в глаза тихо сказал. — Говорят этот маньяк предпочитает блондинок… Йоль, очень тебя прошу, будь осторожна. И не шляйся затемно в одиночку. Если что, звони мне, встречу.
— Хорошо. — согласилась я.
Брат все таки помог мне вынести бутылки в уличную мусорку. Потом мы с ним затеяли в моей квартире небольшую уборку: я носилась с тряпкой, вытирая многомесяцовую пыль, а Микас спокойно прогуливался по жилым метрам с пылесосом. Окончание уборки мы отметили совместным приготовлением пищи. И когда сели за стол отведать творение рук наших, где-то в недрах моей квартиры зазвонил телефон. Я прошла в комнату, отыскала брошенную вчера в угол сумку, и достала из нее мобильник. Посмотрев на экран, я крикнула Микасу:
— Ты как в воду глядел! Твой майор звонит.
Через час я уже была в кабинете Александра Семеновича. Он сидел в своем кресле, напротив меня, а между нами на столе лежала стопка фотографий.
— Александр Семенович, я все понимаю,
— Нет пока у нас ничьих личних вещей, только бумаги передали… — перебил он меня. — Случай тяжелый, убийца — реальный чистоплюй, никаких следов: ни пальцев, ни ДНК… Все тела кристально вымыты. И женщин он носилует при помощи… инородных тел… — подобрал майор нужные слова. — У нас даже личности половины жертв не установлены. А их уже шесть за два месяца: за первый двое и четверо за второй… Прогрессию понимаешь?
— Понимаю, — кивнула я с усмешкой. — За следующий должно быть шесть.
— Не шути так, Лана, — пригрозил он мне пальцем, а потом ласково попросил. — Ты хоть попробуй, вдруг что увидишь, почувствуешь? Любая мелочь важна.
— Ладно, — согласилась я и придвинула к себе фотографии. Разложив их перед собой, первое на что я обратила внимание, так это то, что Микас был прав, все жертвы маньяка — длинноволосые блондинки. А еще от них от всех шел леденящий холод, но то что женщины мертвы, я итак знала, а так же видела. Ведь все эти фото были сделаны в момент обнаружения тел. Посмертно… Жуткие кадры. Жуткие лица… Я передернулась и, стараясь абстрагироваться, решила брать фото по одной и внимательно разглядывать каждую… И вдруг, на четвертой по порядку фотографии, я увидела явно знакомое лицо. Лицо-то было знакомым, но кому оно принадлежит вспомнить я не могла.
— Кто это? — показывая фото майору, спросила я.
— Как раз одна из тех жертв, чья личность не установлена… — ответил Александр Семенович. — А что? Ты что-то почувствовала?
— Нет, просто лицо знакомое. — опять приглядываясь к изображению, ответила я. А майор открыл одну из папок, лежащих на столе, и принялся нервно листать страницы.
— Так, эта девушка — первая жертва, была найдена два месяца назад, в пригороде, близ села Мальвинки. — зачитал он написанное. — На жертве были одеты черные чулки в крупную сетку, туфли на высоком каблуке, верхняя деталь нижнего белья, красного цвета…
— Два месяца назад у нас был февраль… — заметила я. Майор по инерции кивнул, а потом спросил:
— И что?
— Чулки… Холодновато в таких чулках в такое время года… — ответила я и тут меня осенило. Я бросила фотографию на стол и полезла в сумку. За другой фотографией. Которую мне вчера дал Захар и которую я на всякий случай прихватила с собой. Положив фото Беллы рядом с фото погибшей девушки, и сравнив их лица, я заметила идентичное сходство. Только цвет волос отличался… Но девушкам свойственно менять цвет своих причесок.
Майор тоже склонился над этими фотографиями:
— Это она же? — спросил он.
— Да, — ответила я и тут же поделилась имеющийся у меня информацией. — Балахно Антонина. То ли Алексеевна, то ли Андреевна. Гражданка Украины. Под псевдонимом Белла трудилась танцовщицей в клубе "Папа Карло". Так же оказывала там и более интимные услуги.
— Проститутка?
— Вроде как.
— Вот, а ты говоришь что без личной вещи помочь не сможешь.
— Это случайность. Просто меня на днях попросили попробовать найти эту девушку, — показывая пальцем на фото еще рыжей Беллы, ответила я.