Посредник
Шрифт:
— Нет! Ни в коем случае. Нет! У нас, в Испании, это запрещено законом — такие добавки сказываются на качестве продуктов! — воскликнул Сала.
Не обращая внимания на шумные протесты собеседника, Лафонн вынул из правого кармана пиджака пузырек, наполненный оливковым маслом, а из левого пузырек с маслянистой жидкостью, сфабрикованной, как он сказал, на предприятиях фирмы «Олео Чем». Лафонн вылил содержимое обоих пузырьков в стакан и тщательно размешал чайной ложкой. Потом, не обращая внимания на неодобрительный взгляд Салы, полил этой смесью салат и стал его есть.
— Прежде чем продолжить наш разговор, сеньор Сала,
— Ну, если вы так уговариваете... — сказал неохотно посредник и взял листок салата.
— Ну как?
— Да, на вкус совсем как оливковое масло, — согласился пораженный Сала.
— Хотите еще попробовать?
— Нет, салата больше не хочу, — ответил Сала и, обращаясь к официанту, крикнул на ломаном французском: — Одна помидора, пожалуйста.
Официант не понял его, вопросительно поднял брови. Лафонн объяснил, что спутник его просит принести помидор. Минут через десять им принесли один, весьма невзрачного вида. Сала взял его, разрезал пополам и одной из половинок натер кусок хлеба. Потом полил хлеб смесью, приготовленной Лафонном, и посыпал солью.
— Это народная каталонская еда, которую очень любят крестьяне, — сказал он, откусывая хлеб. Лицо его тут же выразило крайнее удивление. — Действительно, вкус совсем как у оливкового масла, это просто невероятно!
— Я же вам говорил, — самоуверенно ухмыльнулся бельгиец.
—Да... и все же... хотя это и очень похоже на оливковое масло — что правда, то правда, — но это же подделка. Все-таки здесь пятьдесят процентов химии. Слишком это опасно... — вздохнул Сала, однако в его голосе появились нотки сомнения.
— Послушайте, Сала, прежде чем вы примете решение, я раскрою перед вами все наши карты. Мы ввезем добавку «Олео Чем» в Испанию как масло для технических целей — это нам обойдется на таможне вдвое дешевле, чем ввоз оливкового масла. Затем вы смешаете эту добавку с чистым оливковым маслом и таким образом сэкономите ровно четвертую часть всех своих затрат. Короче говоря, каждый из четырех литров конечного продукта вам обойдется совершенно даром.
— Это слишком опасно... — повторил Сала.
— И, кроме того, мы, СОПИК, обеспечим вам для закупки «Олео Чем» кредит на четыре года, без всяких процентов.
— Но... Но...
— И наконец, — Лафонн извлек козырного туза, — мы, СОПИК, обеспечим реализацию этого вашего масла в разных странах Европы.
— Через ваши магазины и супермаркеты? — спросил посредник, не веря своим ушам.
— Именно так. — Лафонн знал, что он только что нанес окончательный и решающий удар.
— Не знаю... Не знаю... — Слушая последние фразы бельгийца, Сала уже успел в уме прикинуть, что такое предложение гарантирует ему возможность выкарабкаться из бездонной пропасти, над которой он сейчас висит. Так он не только получит в руки продукт, продажа которого на первых порах дает ему реальный шанс выплатить долги за украденное масло, — более того, когда он покончит с этими злосчастными долгами, то сможет сколотить одно из крупнейших в Испании состояний, рядом с которым даже сказочное богатство его жены — недвижимое имущество семейства Фликсов — покажется просто безделушкой. Иностранный партнер Салы впервые открывал, и как раз перед ним, такую невероятную возможность — реализовывать испанские продукты через грандиозную сеть крупнейших магазинов и супермаркетов,
— Ну, так что скажете? — Лафонн легко читал мысли, бешено крутившиеся в голове его собеседника.
— Это слишком рискованно! — неловко притворялся Сала, одновременно вычисляя в уме, какие огромные льготы предоставит ему в таком случае налоговое управление, всячески стимулирующее экспорт из Испании; как он будет блистать среди крупнейших коммерсантов страны, выступать с лекциями и давать интервью в качестве образцового дельца-экспортера; и как знаменитые, видные предприниматели, прежде презиравшие его, мелкого, хотя и удачливого дельца, нажившегося на ловких спекуляциях, будут почтительно склоняться перед ним.
— Повторяю, Сала, мы дадим вам кредит на закупку «Олео Чем», и, кроме того, предложим хорошую цену за ваше подмешанное масло, — так что эта операция будет весьма выгодной для вас в финансовом отношении — вы покроете весь ущерб от украденного масла.
— Ну уж ладно... — процедил Сала, хотя ему хотелось прямо закричать: «Конечно же! Согласен!» Однако его душа спекулянта требовала, чтобы он попытался урвать хотя бы еще одни кусок: — А вы дадите мне также возможность реализовывать консервированные оливки через ваши супермаркеты?
— Вы зарвались, Сала, — Лафонн не скрывал своего раздражения. — Нет. На это мы не пойдем. Пока только распределим ваше масло, назовем его так условно... пока, а там видно будет.
— Но к консервированным оливкам мы еще вернемся, не так ли? — настаивал Сала.
— Ну так что же? Я так понимаю: мы договорились! — отрезал бельгиец. — Тогда вот что: завтра же партию добавки «Олео Чем» повезут в Испанию — документация уже мною подготовлена. Послезавтра, то есть пятнадцатого января, вы сможете начать смешивать его с натуральным маслом. Разлейте смесь в бутылки, запечатайте и сделайте наклейки, все как положено, и тут же экспортируйте этот продукт нам. Сейчас самое главное — не терять ни минуты. Не забывайте о векселях, которые вам надо оплатить... через... кажется, четыре месяца.
— Да. Я немедленно лечу, возвращаюсь в Барселону. И прямо сегодня же вечером приступаю к этому делу, — сказал Сала и добавил: — На следующей неделе вы начнете получать ваше масло.
— Кстати, Сала, спрашиваю из чистого любопытства: как вам удалось получить кредиты под то масло, которое у вас украли? Я-то думал, что такого рода операции совершаются только за наличные, разве не так?
— Дела можно делать по-разному, — посредник снова почувствовал себя удачливым предпринимателем и заговорил самодовольным тоном. — То, что вы говорите, в принципе верно. Но мне удалось заручиться поддержкой одного банка, а затем, уплатив небольшой процент, отсрочить выплату платежа.
— Так что, если вы не уплатите вовремя банку, он сделает из вашей шкуры подстилку и положит ее у своего входа, чтобы все вытирали о нее ноги. — Лафонн, отбросив в сторону желчный сарказм, заговорил в юмористическом тоне, что было для него делом необычным, ибо его шуточки, как правило, были слишком остры и задевали самолюбие любого человека.
Возвращаясь домой на «мистэре», Сала ощущал себя чуть ли не суперменом: тяжесть в груди мгновенно исчезла, он испытывал наслаждение, думая о миллионах, которые заработает. Посреднику виделось, что он плывет среди моря банковских билетов. Но видел он не дальше своего носа.