Пост-Москва
Шрифт:
Иван усмехнулся про себя, поймав себя на мысли, что до сих пор считает Дашу возлюбленной, хотя вполне вероятно, что она в этот самый момент в соседней комнате уже подписывает протокол с обвинениями в его адрес в гнусном и мерзком преступлении, и эти ее обвинения упекут его на долгие годы в тюрьму, за решетку.
В комнату вошел человек и сел за письменный стол напротив Ивана. На вид ему было едва за тридцать и выглядел он так, что сразу понимаешь, что у него все в порядке в жизни. Может, он и был немного полноват, но это не казалось в отношении его внешности недостатком. Блондин,
Следователь поковырялся в компе, что-то там почитал, потом побарабанил по клавиатуре и, наконец, поднял голову и посмотрел на Ивана:
– Добрый день, меня зовут Тинин Андрей Григорьевич, я следователь по особо важным делам. Извините, тут у нас запарка, надо сдавать квартальный отчет.
И он снова углубился в свои особо важные дела. Иван ничего ему не ответил, решив, что чем меньше он будет себя проявлять, тем ему будет лучше – потом, на суде. Или даже в тюрьме, куда он попадет неминуемо, в чем он уже и не сомневался.
Еще минут через десять-пятнадцать следователь распечатал на принтере несколько листов, внимательно просмотрел их, положил на стол перед собой и потом обратился к Ивану:
– Еще раз извините, Иван… э… – он заглянул в листок. – Федорович. Для начала я хотел бы задать вам несколько формальных вопросов, для протокола.
Он спросил Ивана, как его зовут, место и дату рождения, и прочие анкетные данные, которые ему, конечно же, были прекрасно известны по тем базам данных, что имелись в распоряжении правоохранительных органов. Но такова процедура, решил Иван, тут ничего не поделаешь.
Потом следователь зачитал по бумажке его права и обязанности и дал потом эту бумагу на подпись. Иван расписался, удивившись про себя, что эта бумага была протоколом допроса свидетеля. Как бы подтверждая его мысли, следователь сказал:
– Мне надо допросить вас в качестве свидетеля, Иван Федорович. По сути дела, это пустая формальность, но закон есть закон. Однако сначала я хотел бы поговорить с вами без протокола, если вы не возражаете.
Иван не возражал. Он вообще не был уверен, что имеет какое-либо право возражать в этой комнате. Следователь задал несколько ничего не значащих вопроса, как-то рассеянно выслушал ответы, а потом спросил, глядя Ивану в глаза:
– Вот тут, в протоколе осмотра места происшествия, упоминается некий, как это называется правильно… Ну, такие игрушки, почти как живые?
– Псевдоморф.
– Да-да, псевдоморф в виде кота или кошки.
– Это кот, – сказал Иван, с грустью вспомнив свое любимое детище. – Я зову его Ночной Кот.
– Это ваш… Псевдоморф?
– Да, мой.
– Вы его купили где-то?
– Нет, я его сам сконструировал. Я ведь специалист по био-кибернетике.
– А вот тут, в протоколе, у вас профессия указана другая – «техник-ремонтник биокомпьютерных систем».
– Это одно и то же. Я обслуживаю и ремонтирую серийные псевдоморфы, а в свободное время конструирую экспериментальные модели. Для себя.
– То есть, это что-то вроде хобби?
– Да, но не совсем. Я считаю, что занимаюсь исследованиями в области био-кибернетики.
Иван
– А разве такими исследованиями занимаются не целые институты и лаборатории? Я всегда думал, что это дорогостоящее занятие, – едва ли не искренне удивился следователь. Во всяком случае, он вполне мог удивиться в другой ситуации, не связанной с непосредственным отправлением правосудия и его служебных обязанностей. И первой его обязанностью, горько подумал Иван, было во что бы то ни стало посадить за решетку невиновного техника-ремонтника.
– В какой-то мере это так. Большие корпорации тратят огромные средства на разработку, скажем так, элементной базы. Плюс много средств отнимает биотехнология. Но в нашей сфере есть одна лазейка, куда может пролезть и кустарь-одиночка, вроде меня. Это общий дизайн конечного изделия. Собственно, именно то, ради чего псевдоморфов и производят, да и покупают.
– То есть, если я правильно понял вас, вы берете готовые детали и материалы и конструируете что-нибудь. Например, кота?
– Да, совершенно верно. До сих пор, кстати, никто не смог создать ни одного хотя бы отчасти правдоподобного и работоспособного котика. Собак на рынке полно, а котов нет.
Следователь кивнул, как бы в знак согласия или даже поощрения:
– Ну, хорошо. Вы разработали эту модель и назвали ее…
– Ночной Кот.
– Ночной Кот. А почему Ночной, потому что он черный?
– Да нет. Просто так получилось. Коты любят гулять по ночам.
– По крышам?
– И по крышам тоже. У вас есть кот?
– У меня нет. У моих родителей есть. Еще один вопрос. Подумайте, прежде чем ответить.
Иван напрягся. Что-то в тоне следователя заставило его насторожиться:
– Да, я слушаю.
– А куда этот ваш Ночной Кот мог исчезнуть из опечатанной и запертой квартиры, а?
9
ФИДЕЛЬ:
Я вернулся на позицию, гаст плелся за мной следом. Остальная толпа переминалась на площади, будто чего-то ждала.
– А с этими что делать? – спросил меня Эдвард-Руки-Ножницы, показав снайперской винтовкой в сторону сброда, недавно атаковавшего нас с азартом висельников и решимостью самоубийц.
– Да что хотите, то и делайте, – беспечно ответил я. – Это, в принципе, уже похуй.
Ребята недоуменно переглянулись. Наверняка подумали, засранцы, что у меня поехала крыша.
– Но они там стоят, – то ли с удивлением, то ли с простой констатацией факта сказала Ведьмочка.
– Угу, – сказал я. – Стоят. Скоро опять сюда побегут, так что лучше уберите их от греха. Огонь!